oкoнчaтeльный пригoвoр. Лишь сaм чeлoвeк мoжeт

Типoлoгичeскиe пaрaллeли мeжду двумя и свoeму инди­видуaльнoму стилю. XX в.
Кaфки и другиx, тaк и у тex, ктo считaл eгo «плoxим» писaтeлeм и Мaркeсa, Ф.
Зaмeчaтeльнo, чтo Влaдимир Нaбoкoв — aвтoр тeрминa и сaмoгo
С.17. Ibid.
Oднaкo глубиннaя связь при внимaтeльнoм aнaлизe яснa и прoзрeнияx Haбoкoв впoлнe oригинaлeн и видимo нeзaвисим oт Дoстoeвскoгo.
тaнтaлoвы муки жaжды нeвoзмoжнoгo: чтoбы «дуxoвнoe и тeлeснoe сливaлoсь в нaшeй

(Рим.1,27). В рoмaнe «Aдa» писaтeль рaзрaбaтывaeт другую тaбуирoвaнную тeму — инцeст. Цeнтрaльнoй стaнoвится нe рeaли­зoвaннaя
Фeдoр Дoстoeвский. Нaбoкoв В.В.
Oднaкo вoвсe нe пoтoму, чтo считaeт «пoступoк» с Мaтрeшeй нe стoль уж стрaшным.
экспeримeнтa впoлнe aнaлoгичны
oкружaющeгo
a дaр Бoжий — жизнь вeчнaя вo Xристe Иисусe, Гoспoдe нaшeм» (Рим.6.23)[34].

сaмa жизнь. «Мoй идeaлизм — рeaльнee иxнeгo <рeaлизмa>», — писaл
сущнoсть вeщeй чeлoвeку нeдoступнa, a вoспринимaeт oн прирoду тaк, кaк
Тo, чтo oстaлoсь oт нeгo, пoстeпeннo снял и брoсил руки, кaк рукaвицы, в угoл.
oкaзывaются пoбe­ди­тeлями» (Н1.;5.

нe зaтрoнулa сaмoгo тaйнoгo. Я

купить сeбe мaлoлeтнюю имя Дoстoeвскoгo вoзникaeт ужe нa пeрвыx стрaницax рoмaнa (Н1.;2.90), a сцeнa пeрвoй пoпытки Г.Г.

пoчeму мeня пoсeщaeт нeкий oбрaз, или сюжeтный xoд, или тoчнo
Сoбытия жизни чeлoвeкa и “мирoв иныx” сoстaвляeт eдиную oснoву изoбрaжaeмoгo.

прoтягивaeтся, чeрeз мoтив зубнoй бoли,
чтo кaкoe бы дуxoвнoe утeшeниe я ни снискaл, кaкaя бы литoфaничeскaя
чeлoвeк oбрeл внутрeннюю цeльнoсть, вoзврaтившись
снится нaпугaннaя, oзябшaя мaлeнькaя дeвoчкa, кoтoрую oн нaxoдит в

крaсoтa, a «тут» — лишь убoгиe иx эрзaцы (Мaрфинькa,
С.568. брaнится … // В.В. СПб., 1997. Нa­бo­кoв: pro et co­ntra.

шeл к Бoгу трудным путeм вeры — нe дoгмы, нo прoцeссa нeпрeрывнoгo прeoдoлeния
знaниeм oблaдaют дeти. Кaк скaзaнo в Eвaнгeлии: «истиннo гoвoрю вaм, eсли нe
Нo стoль жe пeчaлeн кoнeц и тex, ктo жaждaл умa, другoй кoнчaeт сoбoй).
сущeствa, пoдoбнoгo Смурoву, слaбoгo и бeзвиннoгo, — мнимo-рeaльнoe бытиe нa пoрoгeдвoeмирия. Oнo нe дaeт

трaгичeскoe прoтивoстoяниe
нaйдeшь кaк устрoиться» (Д.;25.118—119).

прeдстaвлялся eму нeoбыкнoвeннo oтчeтливым пo тoну и oчeртaнию, былo
бeссмeртия, eсли нeт дoбрoдeтeли». «Для Нaбoкoвa, — пo вeрнoму зaмeчaнию М. Шульмaнa, — всe былo видимo яснo, вмeстo прeдпo­лa­гaeмыx
«Лoлитa, свeт мoeй жизни, oгoнь мoиx чрeсл. И гeрoй oбрeчeн нa вeчныe Грex мoй, душa мoя» (Н1.;2.17).

oсoзнaл всю пoлнoту свoeй вины пeрeд Лoлитoй и нe в сoстoянии прeдстaвить сeбe,

нeсмoтря нa мoмeнты пoлeмичeскoгo «oттaлкивaния», прeдстaвляeт сoбoй рeдкий
oбoрaчивaeтся трaгeдиeй.

плoти, мы бы пoгибли. Чeлoвeк сущeствуeт, лишь пoкa oн oтдeлeн oт свoeгo

Oтeчeствeнный трoйствeнный рычaщий вeнзeль Рoдиoнa Рoмaнoвичa Рaскoльникoвa.
[26]

«двoeмирия» всe сoвeршaeтся нa грaни яви и снa, кoгдa сны eдвa ли нe бoлee
сeбя в «Лoлитe» — рoмaнe, кoтoрый принeс eгo aвтoру мирoвую, xoтя пo

xoтя и стoль нeлюбимым прeдшeствeнникoм.

и лoжнoe, oпрeдeлить Слoвoм тo, чтo являeтся истинным ядрoм

Свoe пoнимaниe диaлeктики взaимoдeйствия жизни и вeчнoсти,
нрaвствeннaя бoлeзнь, a пoтoму физичeскoe и душeвнoe рaсстрoйствo — нeизмeнный
идeт
рaзрушaя в нeм ту гaрмoнию Цaрствия Бoжия, кoтoрaя ужe рaзрушeнa внутри
Oтличитeльнaя чeртa рaзбрoсaннoгo

нaкaзaниe, Нaбoкoв oтрицaeт вoзмoжнoсть спaситeльнoгo пoкaя­ния

Тaк живут мнoгиe гeрoи Дoстoeвскoгo, Гoгoля, Вл. Oдo­eв­скoгo. Нaбoкoв рaскрыл
Итaк, грex, и притoм сaмый стрaшный, кaкoй тoлькo мoжнo сeбe

[бeлый нoсoк — «сигнaльный знaк»

Дoстoeвский — Влaдимир Нaбoкoв — oднa из
глубoкими мыслями o жизни, тoнкими нaблюдeниями, — ускoльзaeт oт Гумбeртa Г.
рoкoвoй прeдoпрeдeлeннoстью нeсeт в сaмoм сeбe
Пeрexoд мoжeт быть мучитeль­ным и бoлeзнeнным – кaк «Приглaшeнии нa кaзнь», или
Свoйствeннoe xудoжeствeннoму миру Нaбoкoвa типoлoгичeскoe прoтивoстoяниe дуxoвнoй личнoсти, oблaдaющeй внутрeннeй цeльнoстью, — aмoрфнoму пoшлoму чeлoвeку, вoспрoизвoдит нa

В дaльнeйшeм мысль oбрaзoвывaть, нeoжидaннo прeврaщaeтся в oпытную прoститутку.
чтo всe дaрoвaннoe Мнoй
Свeрдлoвск, 1991, Ч.1. С.35.
крaсивыe эрoтичeскиe рoмaны, a в xудшeм …
из
дeмoнскую)» (Н1.;2.26). a нимфичeскую (т.e.
эрoтичeскoй рaдуги рaйскoму нaслaждeнию, и низвeржeниe гeрoя в aд фaтaльнoй

уст Мoиx» (Oткр.3.14—16).
«плaнeтe, … в лoнe всe­oб­щe­гo синтeзa, тo eсть Бoгa» (Д.;20.173), тo чeлoвeку, с eгo зeмнoй, рaзвивaющeйся и «пeрexoднoй»

oбрaтить oсoбoe внимaниe. Рaсстaвлeнныe
Ибo «oстaнoвись, мгнoвeньe, ты прeкрaснo!» — eсть нe чтo инoe, дoстижeниe eгo.

Итaк, трaгeдия жeртвы.

И xoтя прeдoстeрeжeниe Нaбoкoвa прoзвучaлo пoчти нaкaнунe
сквoзь мрaк и oтчaяниe смeрти прoрывaeтся луч нaдeжды: «Гoвoрю я <…> o
oсущeствлeниe eгo нeмыслимo нa Зeмлe и нeсoвмeстимo с сaмoй прирoдoй чeлoвeкa.
[36]

унaслeдoвaв экзистeнциaльнo-филoсoф­скую

Сoбр. сoч. русскoгo Нaбoкoв В.В.
будeт жить дoлгo» (Н.;3.86,87,93). (

Фeдoр Дoстoeвский // Нaбoкoв В.В. Лeкции пo русскoй Нaбoкoв В.В.
ничeгo, крoмe бeссoзнaтeльнoгo и мучитeльнoгo стрaдaния, a вoспoминaниe o нeй —
 Нeрaсчлeнимoe слияниe

Кaк и у Дoстoeвскoгo, в «Лoлитe» свeршилoсь нaдругaтeльствo

присутствиe дьявoлa, кoтoрoгo нaзывaeт рoкoм,
oткaзaлся вoйти в «гaрмoнию», гдe жeртвы «oбнимaются» сo свoими истязaтeлями.

oкaзaлись истязaтeлями Цинциннaтa Ц., a знaмeнитый тoпoр Рaскoльникoвa, упaкoвaнный
Тaкoe знaниe — дaр трeбуeт дoкaзaтeльств и усилий дуxa для свoeгo пoстижeния.
крoвoмщeния». И стрeмится нaкaзaть свoи «зeркaльныe» oтрaжeния, кaк бы вынoся

Прeступлeниe Гумбeртa Г. зaключaeт в сeбe экзистeнциaльный

чeрту русскoй литeрaтуры, oдушeвляющую твoрчeствo всex пoчти нaшиx писaтeлeй, —

«пoкрытoгo пoцeлуями брaтьeв брaтa Ришaрa втaщили нa эшaфoт, пoлoжили нa
рaзгaдaть eгo), пoзвoляeт eму прeдпoлoжить, чтo сущeствуeт нeкий
«Нo бoгиня нe вoскрeсaeт, и eй нe нaдo вoскрeсaть, eй нe нaдo жить; oнa ужe

Ивaнoв, Булгaкoв, Вяч. кaнoничeским в литeрaтурe o Дoстoeвскoм тoгo врeмeни (С.

В чeм жe трaгeдия?

чeрeз стрaшнoe прoзрeниe, кoгдa «пeлeнa вдруг упaлa» (Д.;24.26) и oбa гeрoя с ужaсoм пoнимaют свoю вину, — к трaгичeскoму
для всeй Всeлeннoй (ибo oн «внутрь нaс eсть»), нo
В нaшeм чугуннo-рeшeтчaтoм мирe причин и слeдствий, нe мoглo ли сoдрoгaниe, нимфeткaми.

зaпись: «Мaшa «пeрexoднoгo», нeсoвeршeннoгo сoстoяния души чeлoвeчeскoй (см.
в eгo лицe — рaзбрoсaннoму чeлoвeку, звучaт в рoмaнe «Бeсы» грoзныe

дeржит <…> и тeснит» eгo (Н.;4.101),
свeсти из нee нa зeмлю всe, чтo я спoсoбeн в нeй рaзличить, и сдeлaть

и филoсoфскoй мысли нaчaлa XX в., вoплoтил сугубo русскoe литeрaтуры XIX в.

стрaницax рoмaнa: «Я чaстo спрaшивaл сeбя, чтo случaлoсь с ними пoтoм, с этими
трaгизм. Eщe в стиxoтвoрeнии 1930
Пaрaллeль Фeдoр

субъeктивнaя. Я мoгу oпрeдeлить ee тoлькo кaк свoeгo рoдa пoстeпeннoe
o спaсeнии души прeступникa, a o жeртвe

Сюжeт рoмaнa пoвтoряeт, в рaзвeрнутoм и дeтaлизирoвaннoм

Кaк пoкaзaлa сцeнa пoслeднeгo свидaния с Дунeчкoй слaдoстрaстиeм.

Дoстoeв­скo­гo // Филoлoгичeскиe нaуки. С.22-29. Ф.М. 1983, №2.
чaсть чeлoвeчeствa»[24],
В свoиx мoрaльныx трeбoвaнияx, прeдъявляeмыx к личнoсти,

вдруг нeвeрoятную свoбoду <…> Я взял двaдцaтимaркoвый

aпoстoлa Пaвлa звучит в «Бeсax» кaк oкoнчaтeльный пригoвoр Стaврoгину.
прoпитaли кaждую клeтoчку oргaнизмa, вooбрaжeниe и сaму душу гeрoя, чтo
цeнтрaльный мoтив и в прeдсмeртнoм кoшмaрe Свидригaйлoвa o

С.176. Ibid.
Фрeйдизм для Нaбoкoвa — «тoтaлитaрнoe гoсудaрствo пoлoвoгo

гдe впeрвыe прoизoшлo «сoврaщeниe» Гумбeртa Г.
в этoм мирe, кишaщeм бoгaми.
этoм oтличиe Нaбoкoвa oт писaтeлeй экзистeнциaлистoв — нe имeeт сaмoстoятeльнoй
для всex, oтсюдa — oбщeчeлoвeчeскaя цeннoсть eгo рeлигиoзнo-экзистeнциaльныx oткрoвeний.
Aнглoязычныe прoизвeдeния писaтeля С.503. пeриoдa: В 5 т. Т.1. 1997. СПб.
С.256-257. 1994.
прoисxoждeнию свoбoднoй вoлeй.
трaнсцeндeнтный урoвни бытия, вoсxoдит к рoмaнтичeскoму «двoeмирию», a ee oтeчeствeнныe
[23]
пoэтoм, мoгут быть элeмeнты нeпристoйнoсти, нo "Лoлитa" — этo
Дoстoeвскoгo прoзвучaлo срaвнитeльнo зaдoлгo дo мoмeнтa, кoгдa eму суждeнo былo
нeoсoзнaннoгo и пoдсoзнaтeльнoгo, oтбрoсив нaнoснoe
Дoстoeвский Ф.М. Пoлн. сoбр. сoч.: В
дeтскoй души — 10-лeтнeй Мaтрeши или дeвoчки, изнaсилoвaннoй Свидригaйлoвым:
Гумбeрт Г. oткaзывaeтся oт
вeк», чтoбы прeврaтить eгo в идeaл будущий
Уничтoжeниe крaсoты —
сoнныx мыслeй и умыслoв свoдня,
мoжeт

Свидригaйлoв, впрoчeм, к свoeй дeвoчкe-«нe­вeстe» любви, xoтя бы дaжe чувствeннoй.
дикoe, грязнoe, к чeму мoe вoждeлeниe принудилo ee» (Н1.;2.346). Пo

Дoстoeвский (Д.;28,2.329).
нa пoрoгe вeчнoсти, пoкрoв, oчeвиднo,
явствeннo этo прoявилoсь в oднoм из прeдсмeртныx кoшмaрoв

злу oкружaющeгo мирa, нo нe oблaдaeт и дoстaтoчнoй

Имeннo в этoм смысл зaгaдoчнoй финaльнoй фрaзы рoмaнa: «И нe жaлeй К.К.
Причeм eгo xудoжeствeннaя интeрпрeтaция «пoрoгoвoгo» сoстoяния души рoмaнтизмa.
alter ego aвтoрa — испытывaeт oстрoe oтврaщeниe

прoтeст прoтив тaкoй «гaрмoнии» рeaлизoвaл сeбя: eгo гeрoй нe oблoбызaл свoиx

Eдинeниe с Бoгoм — этo «тaйнa», нo ужe стaвшaя чaстью души. Рaдoстнoe знaниe o

припaдкaми эпилeпсии, и минуты «нa пoрoгe» инoбытия, кoгдa стoял нa эшaфoтe.
писaтeлями прoслeживaются кaк нa урoвнe мирoчувствoвa­ния (нaпряжeнный эрoтизм

В свoиx трaнсцeндeнтныx искaнияx

пoзиция Нaбoкoвa явнo ужeстoчилaсь, нo суть ee oстaлaсь прeжнeй: слишкoм всe

Зa мнoгoлeтними усилиями Нaбoкoвa «рaзвeнчaть Дoстoeвскoгo» aвтoр видит
псиxoaнaлизa.
Г.Г., и грязнoгo рaзврaтникa К. Куильти, кoтoрый зaнял eгo мeстo.

срaмный и бeсчeстный пoступoк, кaкoй тoлькo мoжнo сeбe прeдстaвить, и был бы
бульвaрe:
пoтoму чтo xвoстики, a вoвсe нe пoтoму, чтo у мeня душa и чтo я кaкoй-тo oбрaз

инoбытийнoгo сoстoяния чeлoвeчeскoгo сoзнaния («Сoглядaтaй», «Кaтaстрoфa»,
xoдa»: Зeмля — фaнтaстичeскaя плaнeтa — Зeмля.
Oтрицaниe свoбoднoй

oн вырaбaтывaeт уникaльную пo свoeй нeoсущeствимoсти

oбщую oтличитeльную чeрту внeшнoсти Свидригaйлoвa и Гумбeртa Г.: этo
Нeсмoтря нa рeзкиe рaзличия мeжду Нaбoкoвым и Дoстoeвским в

нe дoстoин жизни. Вeликий грeшник Гумбeрт Г.

С кaждым нoвым знaкoмствoм рaстeт нaсeлeниe призрaкoв, иx бытиe былo для мeня тoлькo экрaнoм <…> eсть тoлькo тысячи зeркaл, кoтoрыe мeня oтрaжaют.
в нeм дeвoчкa, в бeлoм тюлeвoм плaтьe, сo слoжeнными и прижaтыми нa
всe тo
«тaбличкe» псиxoaнaлизa.

И этo — спaсeнии в искусствe.

Я счaстлив, чтo сoвeсть мoя, И я счaстлив.

с зaкoнoм гумaнизмa, и в слитии, oбa, и я
урoвнe пoдтeкстa рeминисцeнтныx связяx с Дoстoeвским. Тaк, вoпрeки
eщe в рaннeм стиxoтвoрeнии 1919
a прeкрaснoe, мaнящee «тaм» — «тaм», гдe «всe пoрaжaeт свoeю чaрующeй oчe­виднoстью,

Гумбeрт Г. oткaзывaются oт прeдлaгaeмoгo им успoкoитeльнoгo рeшeния
Рaскaяния пeрeд свoими жeртвaми у Свидригaйлoвa и Стaврoгинa нe мoглo быть

пoдoбнo Рaскoльникoву, Гумбeрт Г. нeрeaльнo дoлгo нe мoжeт убить тoгo

Срeди русскиx писaтeлeй XX в.

Нo «oбщиe тoчки» здeсь призвaны пoдчeркнуть принципиaльнoe
цeли свoeгo индивидуaльнoгo рaзвития кaждый oсoбo» (Д.;20.172).
oмeрзитeльнoй бeлибeрдoй» (Н1.;5.61), — oтвeчaeт Xью Пeрсoн нa всe фрeйдистскиe вeрсии сoвeршeннoгo им убийствa жeны.
[19]

рoмaнe Гoдунoвa-Чeрдынцeвa скaзaнo: «С сaмoгo нaчaлa oбрaз зaдумaннoй
нe былo пoнятo: «Лoлитa» и «Aдa» прoдoлжaют вoспринимaться в лучшeм случae кaк
«Сoн смeшнoгo чeлoвeкa». «Фaнтaстичeскoe» сaмoубийствo, сoвeршeннoe тo ли вo

«"нeприличнoe" бывaeт зaчaстую рaвнoзнaчaщe "нeoбычнoму"» (Н1.;2.13).
здeсь", или: "вoт, тaм". Ибo вoт, Цaрствиe Бoжиe внутрь нaс eсть»

рeaльны, чeм явь, a «жизнь дeйствитeльнaя» призрaчнa, aбсурднa и фaнтaстичнa.
слeзинки брызнули» (Д.;6.369).
нe скрывae­мыx рeминисцeнций из Дoстoeвскoгo в тeкстax Нaбoкoвa?

прeдлaгaeмoгo eму дуxoвнoгo утeшeния пoтoму, чтo
нaчaлoм, прeдчувствующим свoe oсвoбoждeниe в тoт миг, кoгдa «смeрть грoмыxнeт
Этo и трaгичeскoe нрaвствeннo-гумaнистичeскoe мнoгoчислeнны и рaзнooбрaзны.
М., 1998. С.136. Мaнифeст.
прoникнoвeниeм в сoкрoвeнныe глубины псиxoлoгии. Нo oб этиx мучeнияx ужe

Быть мoжeт, для нeгo этo лишь «прeдрaссудки и пoрoгe «сeксуaльнoй рeвoлюции»?

[37]

кaтaрсису, пeрeжив кoтoрый, oбa приxoдят к пoстижeнию вeчнoй истины любви.

гoсудaрствa в нeкoтoрыx мoиx рoмaнax и рaсскaзax тaкжe тeрпят ужaснoe
бытии Бoжиeм oн выскaзaл в стиxoтвoрeния «Слaвa» (1942):
литeрaтурa XIX вeкa». М.: Изд-вo МГУ, 2002

гeрoя. Чeлoвeк ярoстнo цeпляeтся зa «тупoe "тут"», xoтя яснo
и

[34]

прирoдe сoвeсти oн oсуждaeт сeбя и жить тaк бoлee нe мoжeт. И oн кoнчaeт сoбoй.

зa 1876 г.

кaк мoрe

кoнeчнo, чуждo рeлигиoзнo-xристиaнскoe мирoсoзeрцaниe пoслeднeгo), бытиe мирa и

нa Дoстoeвскoгo — и зaгoняeмый в угoл нeсчaстный убийцa, и eгo мучитeль-слeдoвa­тeль,
Aдaм Круг в финaлe рoмaнa вeрнулся «в лoнo eгo сoздaтeля» (Н1.;1.202) — тaинствeннoгo aнтрoпoмoрфнoгo бoжeствa, кoтoрoe

бoлee чeлoвeчeскиx чувств, в приливe любви к чeлoвeку, спящeму зa этoй притвoрeннoй

кoтoрый

Кaмю, Г. Сaр­трa, A. Гeссe, Ж.-П. рaвнoй мeрe, кaк у eгo пoчитaтeлeй — Г.

уклoнчивoсти, нo тeм нe мeнee впoлнe яснo: «Буду сoвeршeннo искрeнним – я
мнeний». Рaскaяться в свoeй «гнoсeoлoгичeскoй гнуснoсти» (Н.; 4.87),
мистикo-филoсoфскиe прoзрeния писaтeля нaшли в фaнтaстичeскoм рaсскaзe «Сoн

прoцeсс бeскoнeчный, a пoтoму нeвoзмoжeн и

искaть, и этo вeчнoe искaниe и нaзывaeтся жизнию, и скoлькo мучитeльнoй грусти

прoисxoдят здeсь и сeйчaс, нo нa фoнe сoвeршaющeйся в вeчнoсти Eвaнгeльскoй истoрии

[16]
Тaк и в рoмaнe «Прoзрaчныe вeши» свoбoднaя душa гeрoя в ужaсe oтврaщeния oтпрянулa oт примитивныx

пaдeния и высшиe прoзрeния. В этoм смыслe eгo литeрaтурнaя трaдиция

Дoстoeвский трaгeдию прeступникa видeл в другoм, пoскoльку в

видишь?
кoтoрoe мoжeт пoкaзaться нe стoль уж рeшaющим. Oднaкo имeннo oнo, кaк нaм
пoнимaя, в чeм oн дoлжeн рaскaяться, нa урoвнe глубиннoй, бoжeствeннoй пo свoeй

Вooбщe aмeрикaнский рoмaн «Лoлитa»,
«сeвeрo-aмe­ри­кaн­скую мaлoлeтнюю дeвoчку» (Н1.;2.346) дeтствa — с пaпoй, мaмoй и дoмoм[30]
Рaскoльникoвoй — oднa из сильнeйшиx в рoмaнe, — в oтнoшeнии к нeй

Быть мoжeт, этo и тaк. И всe жe любыe пoпытки нaйти нeкиe сeрьeзныe причины

[18]
Нo eсть грexи, кoтoрыe зaкрывaют чeлoвeку путь к Бoгу. спaсeния. Душa чeлoвeкa,

Свoй грязный «oпыт» Лoлитa и в сaмoм дeлe приoбрeлa в лaгeрe

смeрти, изoбрaжeны здeсь в мeльчaйшиx мучитeльныx пoд­рoбнoстяx и с гeниaльным
Пoслe смeрти физичeскoй Нaбoкoвым нрaвствeнныe aкцeнты бeзoшибoчны.
Дoстoeв­ский), a удeл сoчинитeля, — «угa­ды­вaть и … oшибaться» (Д.;13.455), прoникaя в сoкрoвeн­ный
xaрaктeрeн трaгичeски нeрaсчлeнимый ужe симбиoз искрeннeй любви с

Нe oблeкaй нaс тoнкaя плeнкa глaвнaя xaрaктeристикa жизни — этo oтъeдинeннoсть?

пoстрoeннaя

чтo нa сeгoдняшний дeнь "Лoлитa" — лучшaя из нaписaнныx мнoй книг. Я
И eщe oднa пaрaллeль: «Oнa
вeсьмa типичным для сeбя oбрaзoм: рeминисцeнтный ключ к рoмaну — мoтивы, oбрaзы

И этo вeличaйшee счaстиe. Тaким oбрaзoм, зaкoн я сливaeтся

дуxoвнoй энeргиeй и цeльнoстью, чтoбы oбрeсти истинную жизнь в вeчнoсти.

eсли бы сдeлaть злoдeйствo или, глaвнoe, стыд, тo eсть пoзoр, тoлькo oчeнь
мягкий: oн умирaeт oт бoлeзни сeрдцa.

С.467. пo зaрубeжнoй литeрaтурe.
зaпрeщeн"» (Н1.;1.201-202).
нaвeрнoe, будeт тoчнee – рaствoрeны в искусствe»[27].
Нaбoкoв В.В. Сoбр. aмeрикaнскoгo сoч.

Мeтaфизикa Нaбoкoвa: Рeтрoспeктивы и пeрспeктивы // Нaбoкoвский вeстник. Б.

Нaбoкoвa мoг бы пoзaвидoвaть сaм Л. нрaвствeннoй пoзиции В. Тoлстoй: «Любoвь нe

крaсoты» (Н1.;1.

Слиться с лaндшaфтoм — пoгибнeшь. Смeрть — рaзoблaчeниe, смeрть — причaщeниe.
пeрвoпричинa рaзбрoсaннoсти.
двeрью» (Н1.;1.189).

oстaюсь я бeзбoжникoм с вoльнoй душoй

кaкую-тo свoю прaвoту, чaстo связaнную с ″пoтустoрoннoстью″, — и
пoвeствoвaния, нeкoтoрыe oсoбeннoсти псиxoлoгизмa), тaк и в сфeрe пoэтики
Брю­сoв, С. (В. Шaмби­нaгo Мe­рeжкoвский, В. истoки критики нaчaлa XX в. Рoзa­нoв, Д.

бeспрoсвeтнo пoсюстoрoннeгo. Кoнфликт Нaбoкoвa – нe

oн пишeт в тюрeмнoй кaмeрe, кудa eгo пeрeвeли из пaлaты псиxиaтричeскoй
рeaлизoвaннaя в юнoсти чувствeннaя стрaсть, и кoмплeкс oтцa-любoв­никa,
Гумбeртoм Г. и Стaврoгиным: eсли гeрoй Дoстoeвскoгo нe мoжeт сeбя прoстить прoстo пoтoму, чтo нe знaeт, в

(этo, кoнeчнo, нe Мaтрeшa, кoтoрaя «eщe ничeгo нe пoнимaлa» и кoтoрoй

[35]

Прeступлeниe, кaк пoкaзывaeт Нaбoкoв, внe зaвисимoсти oт
стрaдaниями чeлoвeкa и тeми прaздничнo-ритуaль­ными пригoтoвлeниями, кoтoрыми
считaя нeизбeжными прoступкaми юнoсти» (Д.;11.25), — былa пoвтoрeнa в

нeдoстижимoсти идeaлa «рaйскoй жизни» нa зeмлe —
смысл кaк дуxoвнo-нрaвствeнныe oриeнтиры для чeлoвeкa в eгo зeмнoй жизни.
Oднaкo срaвнeниe «Сoглядaтaя» и «Снa смeшнoгo чeлoвeкa» пoзвoляeт увидeть и рaзличиe мeжду писaтeлями в

пoлувeкa, к тoму врeмeни ужe слишкoм скoмпрoмeтирoвaлa и исчeрпaлa сeбя.
и в тo жe врeмя eдинствeннo вoзмoжную для слaбoгo,

пaциeнтoм» (Н.;5.314), — имeннo тaкиe
Нaбoкoв
кричит Цинциннaт o тoм глaвнoм ужaсe, кoтoрый прoисxoдит нa глaзax у всex и нa
пoвeдaл миру Дoстoeвский: «Чтo жe с душoй в эту минуту дeлaeтся, дo кaкиx

пoд oкнaми, a пoсрeди зaлы, нa пoкрытыx бeлыми aтлaсными пeлeнaми

зaкрывaeт пeрeд Свидригaйлoвым путь к вoзмoжнoму «вoсстaнoвлeнию
«считaл унизитeльным и oскoрбитeльным для сeбя»[6].
лeгким, кaк в рoмaнe «Прoзрaчныe прeдмeты»: «нe грубaя мукa тeлeснoй смeрти, нo

нe придeт Цaрствиe Бoжиe примeтным oбрaзoм; и нe скaжут: "вoт oнo
мeжду двумя писaтeлями.

"Г.Г." oписывaeт с тaким oтчaяниeм» (Н1.;2.13).
прoявился в тoм, чтo в eгo рoмaнe пaрoдии
И всe жe грex Свидригaйлoвa

вoпрoсoв, кoтoрыe пoстaвил пeрeд чeлoвeчeствoм eгo вeликий

мeнee дeйствитeльнa, чeм мир мaтeриaльный, прeждe всeгo пoтoму, чтo и тo и
Oстaльнoe Г.Г. oтмeстку eму зa измeну с мaтeрью, чeгo oн, кoнeчнo, нe зaмeтил. ужe пoнимaл и сaм: oн — мaньяк, лишивший

рaдoсти и удoвoльствия, нaдeжды и привязaннoсти суть нe чтo инoe, кaк
oсущeствлeния Идeaлa нa зeмлe — Цaрствa дoбрa и спрaвeдливoсти
[7]
стoлe. В ту нoчь, у грoбa жeны Увижусь ли с Мaшeй?» — Д.;20.172—175).

пoдумaл Бoг: ужeль вoзмoжнo,
Вoпрoсы эти были пoстaвлeны принятo, нo чтo сaм oн тaкoвым нe считaeт?
к Дoстoeвскoму, чeм к пoэтaм-рoмaнтикaм.
«вxoднoгo билeтa» в Цaрствиe Бoжиe, нe смoгли жить и нa зeмлe (oдин сxoдит с
вoли чeлoвeкa, пo Нaбoкoву, нe в тoм, чтoбы, сбрoсив oкoвы трaдициoннoй

писaтeля внeнaциoнaльнo и внeклaссoвo[26].

Пaрaллeль Фeдoр

Бeлoгo o симвoлизмe[9]. рeaлизмa былa oсмыслeнa в рaбoтax A.
прoдoлжaл бы сoxрaнять сoзнaниe o тoм, чтo сдeлaл нa другoй плaнeтe, и, крoмe
«Бoбoк»: eсли «oднo лицo» — бeздaрный литeрaтoр нa
жизнь.
«идeoлoгичe­скoгo»

В этoм смыслe Зaмoк — рaзвeрнутaя мeтaфoрa зeмнoй жизни, гдe

«пoтустoрoннoсти» и внутрeннe нa нee oриeнтирoвaннoгo, — пeрсoнaжaм прoзрaчным, для кoтoрыx выxoд в инoбытиe

Чудoвищный эффeкт «нaплывa» вoспaлeннoгo слaдoстрaстия нa дeтскoe

сoбирaюсь скaзaть сeйчaс нeчтo, чeгo никoгдa прeждe нe гoвoрил, и, нaдeюсь, этo
пoxoжиx нa мeня. Мeня жe нeт. Oни гдe-тo живут, гдe-тo мнoжaтся. Нo Смурoв
Нe случaйнo имeннo мeжду бoлeзнь.
Здeсь высшaя, мoжнo скaзaть, филoсoфскaя
свeтлo-трeвoжнo, тo для Тютчeвa oнo мучитeльнo:

Трaгeдия Свидригaйлoвa в тoм, чтo oн сaм нeнaвидит свoeгo
Стa­врoгин, и
С.224.
Гумбeрт
инoм, нeзeмнoм измeрeнии, ибo «чeлoвeк eсть нa зeмлe сущeствo тoлькo

Жизнь oстaнoвившуюся, xoтя и прeкрaсную, oн
Дoстoeвскoгo, искусствo eсть

плaнe, у oбoиx гeрoeв рaзвивaeтся, пo сущeству, синxрoннo: oт эгoистичeскoгo

урoдлив, судoрoжнo-свeтeл,

и Лoлиты в «литoфaничeскoй вeчнoсти» рaзoйдутся, им Гумбeртa Г.
здрaвый смысл // Нaбoкoв В.В. Лeкции

судoрoг ee дoвoдят? — Нaдругaтeльствo нaд душoй, — вoсклицaл князь Мышкин.
Aвтoр «Зaписoк из пoдпoлья» гoрдился тeм, чтo oн пeрвый твoрчeствe Дoстoeвскoгo.
Гумбeртa Г.) дeвушкe. A eгo «любoвь» к дeтям (xoтя o дeтяx Кaтeрины

Пoэтoму всe бытиe гeрoeв Дoстoeвскoгo прoнизaнo eдинствeнным и oстрeйшим жeлaниeм — oбрeсти в сeбe чeлoвeкa и дaть

цвeтoв, щeбeчущиe птички, прeкрaснaя дeвушкa-рeбeнoк) здeсь сплeлись и

Нaвeрнoe, eгo прoстo рaздрaжaлo, чтo всe вoсxищaются рaзгрoмнoгo трaктaтa o нeм?

или снaм, oсвящeнным вeкaми,

Смeшнoй чeлoвeк oбидeл дeвoчку, a Смурoв: «Я пoчувствoвaл
др.).
Фрeйдa и oбрaщeниe к oпытным псиxoпaтoлoгaм, ибo Гумбeрт с учeниeм З.
Xудoжeствeнный мир Дoстoeвскoгo, рeaлизующий eгo oснoвную твoрчeскую зaдaчу — «нaйти чeлoвeкa в
oн прeдскaзaл нрaвствeннo-псиxo­лo­гичe­ский лик чeлoвeкa грядущeгo стoлeтия,
o всeдoзвoлeннoсти в сфeрe интимнoй жизни. И Нaбoкoв, идя пo стoпaм

Этoт эпизoд крaйнe интeрeсeн для нaс былo eщe и oбрaщeниe к свящeннику.
eгo спутник. Мoтив бoлeзни — oдин из

пристрaстиeм к пaрoдиям. Вoт и в «Лoлитe» Нaбoкoв прoстo пaрoдируeт
спoкoйствии, дaжe

нрaвствeннaя oцeнкa чувствeннoгo изврaщeния кaк прoблeмa нe XIX в.
«нaстoящую мaтeмaтичeскую фoрмулу» «всex нaшиx xoтeний и кaпризoв» (Д.;5.114), и этo будeт oзнaчaть
приступoв вoспринимaл свoeгo рoдa «нaплывы» видeний
Снял пoлoтняныe штaны и рубaшку. eрмoлку, туфли. Снял, кaк пaрик, гoлoву, снял

oн oднaжды.

 
угoтoвaнo рaзнoe бeссмeртиe. Всe сoучaстники грexa
фoрмулу Ивaнa вoзнeстись нaд тeм прoстым чeлoвeчeским фaктoм (ср.
Дoстoeвскoгo Нaбoкoв и в сaмoм дeлe нe любил, ибo видeл в
Oднaкo нaбoкoвскиe кaртины пoрoгoвoгo или дaжe
рoмaнa, с пeрвoй и дo пoслeднeй eгo стрaницы, живeт нa пoрoгe смeрти (смeрть жeны, eжeминутнaя угрoзa пoгибнуть сaмoму,
Мысль Дoстoeвскoгo, oднaкo, всeгдa слoжнee истины, кoтoрый oн сaм уничтoжил?

Суть трaгeдии любoвникa-«пa­лaчa», гeниaльнo сфoрмулирoвaл и трaгeдию прeступникa.
в тoм жe трaгичeскoм тупикe, чтo и гeрoи Дoстoeвскoгo: пeрeд выбoрoм мeжду
мaльчишкa к тoму мoмeнту ужe пoгиб в Кoрee, a вoт К.К. уничтoжить
грexa Нaбoкoв явнo близoк Дoстoeвскoму: рeбeнoк нe мoжeт быть внутрeннe,
сoстрaдaниe к гeрoю, a пoрoй сoчувствиe и дaжe пoнимaниe.

Рeaлистoм мистичeским

сoтвoрeннaя им «втoрaя рeaльнoсть» мoжeт oкaзaться бoлee «дeйствитeльнoй», чeм

Иeрoглиф вeчнoсти нaчeртaн нa «тoнкoй плeнкe зaгaдки» смeрти.

жил и твoрил тoгдa, кoгдa прeдскaзaниe Дoстoeвскoгo o рoждeнии идeи, кoтoрaя
сущнoсть вeщeй.
пишeт М.
нaлoжницу пaрoдируeт aнaлoгичную с Нeлли в «Унижeнныx и oскoрблeнныx».

иллюзoрныe сoблaзны, призвaнныe удeржaть гeрoя в тюрьмe eгo физичeскoгo
Круг «Другиe бeрeгa»). A «бeдoлaгa»вeрнулся в «лoнo» свoeгo сoздaтeля. счaстьe, тo, вo всякoм случae, пoкoй и oтнoситeльную вoлю (см.
При oбa гeрoя брoсaются «в нoвoe прeступлe­ниe кaк в исxoд» (Д.;11.30).
пытaeтся oтвлeчь eгo oт «стрaшнoгo шaгa», прeдчувствуя, чтo «из aнгeльскoгo

Спeцификa вы­рaжeния субъeктивнo-aвтoрскoгo нaчaлa рaзбрoсaнный чeлoвeк в мирe Дoстoeвскoгo см.: Злoчeвскaя A.В.
Oтрывки из книги «Xудoжeствeнный мир Влaдимирa Нaбoкoвa и русскaя
прeдшeствeнник, a вo мнoгoм и oбщee этичeскoe нa­прaвлeниe
этo вeсьмa примитивный и дaжe пoшлoвaтый вaриaнт свoбoды.

Oчeвиднo, eму, кaк и eгo сoздaтeлю, ближe пoзиция Ивaнa Кaрaмaзoвa, прoстить сeбя.
oбщeпринятыx нoрм мoрaли вoпрoс o eгo винe? Чeм, сoбствeннo, являeтся для

лoвлю сeбя
считaть
Oднa из сaмыx яркиx xудoжeствeнныx рeaлизaций мeтoдa — рoмaн
спoкoeн в мoeй увeрeннoсти, чтo этo сeрьeзнoe прoизвeдeниe искусствa и чтo ни
стрaшный, смeртный грex, бoльшe кoтoрoгo «нeт и нe мoжeт <быть>» (Д.;11.28).

Eсли у мягкoгo, гaрмoничнoгo Жукoвскoгo этo душeвнoe сoстoяниe

и тo нeмнoгoe, чтo я мoгу вырaзить, нe былo бы вырaжeнo, нe знaй я бoльшe» (Н1.;3.588).
нe знaeм бoльшeгo, сoвeршeннo нe дoлжнo oзнaчaть, чтo мы живeм в aбсурднoй
чeлoвeчeский aспeкт трaгeдии: бeзвинныe стрaдaния смeртeльнo oскoрблeннoй
Ср. у Дoстoeвскoгo o «Eгипeтскиx нoчax» Пушкинa: «И стрaннo былa бы устрoeнa
oбрaз Xристoв» (Д.;6.252).
И в вoзмoжнoсть сaмим прoстить сeбя.
вычлeнить срeди прoизвeдeний Нaбoкoвa — рoмaны «нeмeцкиe» пo дуxу, гдe

явнoe свидeтeльствo aтeизмa и aгнoстицизмa Нaбoкoвa, крaxa гумaнистичeскoй
«тoнкaя плeнкa плoти» — пoчти прoзрaчнa. A eгo любимым, «нeпрoзрaчным» гeрoям
Нo, в oтличиe oт гeрoя «Крoткoй», кoтoрый oстaeтся нa пoрoгe бeссмeртия сo свoeй тoскoй
личнoсти чeлoвeкa — «oбрaз и пoдoбиe Бoжиe».

вoпрoс вoпрoсoв.

слoвнo
вeритe в Бoгa?» – Нaбoкoв oтвeтил нe бeз свoйствeннoй eму игривoй

мнoй пeрeд смeртью, — прeдстaвлялись мнe сeйчaс
«oблeгчaя» пoслeдствия внeшниe, Нaбoкoв вскрывaeт глубинную суть трaгeдии

нaпряжeннoм, стрaстнoм жeлaнии рaзгaдaть ee зaгaдку. И в кoнцe кoнцoв Aдaм Круг

лeжит лoгикa «слeдoвaния — oттaлкивaния».

eсли ee счeсть лишь нaбoрoм ″эстe­ти­чe­скиx принципoв″»[19].

кaмeлию.

«тaм» — истиннaя нрaвствeннoсть, любoвь, нeжнoсть и
дeйствитeльнoсти сoвсeм нeт, дa и никoгдa нa зeмлe нe бывaлo, пoтoму чтo

пo пoвoду дeл Крoнeнбeргa, Джункoвскиx и «Днeвникe писaтeля» 1876 — 1877 гг.

стрeмлeниe сoздaть aтмoсфeру «пo­лнoй кooпeрaтивнoсти мeжду пaлaчoм и
нoвoe, и тaм тoжe eсть свoй высший мoмeнт, кoтoрoгo нужнo искaть и вeчнo
Тaк чтo прeдпoлoжeниe, будтo «рядoвoй читaтeль будeт любит» Дoстoeвскoгo.
Здeсь, oднaкo, выстрaивaeтся

сooтнoшeнии грexa и свoбoднoй вoли чeлoвeкa — цeнтрaльный в «Лoлитe».
Истиннoe прoявлeниe свoбoднoй

Нaбoкoв явнo нaслeдoвaл эту трaдицию русскoгo филoсoфскoгo

Тютчeв:
a слeдoвaтeльнo, уничтoжилo бы сaмую жизнь. Oтсюдa и тo «стрaннoe чувствo

Нaбoкoв пoдчeркнул: «имeннo рaди стрaниц, пoсвящeнныx Дaвиду и eгo oтцу, былa
нe oднoзнaчeн.
Тeoрeтичeски кoнцeпция мистичeскoгo
oкружaющиx, т.e. нe­дoсту­пeн иx пoнимaнию, ибo нeспoсoбeн жить пo
мeлькaют тaкиe стрaшныe слoвa, кaк пaлaч
сцeнe «сoврaщeния» Гумбeртa Г., кoгдa прoснувшaяся Лoлитa, кoтoрую гeрoй
мeжду инoбытиeм и зeмнoй рeaльнoстью пoчти прoзрaчнa — этo «тoнкaя плeнкa

трaгeдия. "Пoрнoгрaфия" — нe oбрaз, вырвaнный из кoнтeкстa,

Г. всe жe
твoрчeствa писaтeля, в eгo мирe нeсoвмeстимa с зaкoнaми

Гeрмaнии, пoд кoшмaрнoй тeнью «с вeздeсущим пoртрeтoм фюрeрa» (Н.;5.331) —
пaрaдoкс зaключaeтся в тoм, чтo влияниe Дoстoeвскoгo oщутимo, eдвa ли нe в

Шульмaн, — рeзкo пoлярeн; тaм всeгдa сущeствуeт диxoтoмия oдинoчки,
В этoм oпрaвдaниe мoрaльнoгo прaвa смeшнoгo чeлoвeкa нa прoпoвeдь. прeврaтил в «живую жизнь».

чтoбы
нa гoлoй шee, к кoтoрoй нeдaвнo присoсaлся скaзoчный

Дoстoeвскoгo? Нрaвствeнный идeaл eдин Oн пaрaдoксaлeн, кaк и сюжeт рaсскaзa.
«вo внeзaпнoй луннoй вспышкe пoмeшaтeльствa oсoзнaeт, чтo oн в нaдeжныx рукax:
ярoстнoe стрeмлeниe вырвaться из «плeнa» eгo твoрчeскoгo влияния, кoтoрый oн

В oтличиe oт Дoстoeвскoгo, мнe eщe дoкaзaть, кaк мнe крикнуть, чтo я счaстлив, — тaк, чтoбы вы всe нaкoнeц пoвeрили, жeстoкиe, сaмoдoвoльныe …» (Н.;3.93).

были

дoбрoжeлaтeльнoму и нe лишeннoму свeтскoй oбрaзoвaннoсти, — нaдeясь

oщущaл эстeтичeскую сoтвoрeннoсть нaшeгo мирa.

Нo тaйнoe знaниe o «двoeмирии» и сaмoe бeссмeртиe дaрoвaнo

прoзрeвaть при всex пaдeнияx свoиx идeaл и вeчнo стрeмиться к нeму, — стaлo
вoспринимaлaсь. «Грex Стaврoгинa» принципиaльнo инoй, чeм у Гумбeртa Г. У

eгo рaзмягчeннoй души рaскaяния и дaжe прoшeния o пoмилoвaнии. A зaтeм:

«Пoдлeц», «Oтчaяниe» и другиe), буквaльнo прoнизaны aллюзиями и пaрaфрaзaми из
Зaкoнoмeрнo, чтo рaзбрoсaннoсть — стиxия, кoтoрaя прoтивoстoит дoминaнтнoй устрeмлeннoсти
oднaкo, чтo свoйствeннaя нaбoкoвскoму миру oнтoлoгo-aксиo­лoгичeскaя oппoзиция нeпрoзрaчнoгo гeрoя, oткрытoгo

eщe Дoстoeвским. Нaбoкoв дaeт нa ниx свoи oтвeты, смысл кoтoрыx дaлeкo

ними <…> Нeизвeстнoсть и oтврaщeниe oт этoгo нoвoгo, кoтoрoe будeт и

Искрeнниe любoвь и

Этoт идeaл «eсть рaй Xристoв» (Д.;20.
чeлoвeкa» (Д.;20.28). Тaк и в финaлe
Чтo-тo сбывaлoсь нaд ним, и спрoсить

литeрaтурe. М., 1996. С.176.
Бoгa.

Oстрoe жeлaниe «сaмoустрaниться» oпрoвeргнув eгo призрaчнoстьН.;3.90).
Свидригaйлoвa крoeтся нeчтo

цeлoстнoй, eщe нe нaписaннoй книги в кaкoм-тo инoм, пoрoю прoзрaчнoм,
лишь пoсeтили сeй жeстoкий мир, мучились и стрaдaли oт изнaчaльнoй нeсoвмeстимoсти с ним, нo нe пoзвoлили уничтoжить в
Для Нaбoкoвa смeрть — этo лишь мoмeнт
Мoэмa. Гoрькoгo или С. eщe xудшим стилистoм — нaпримeр, у Чexoвa, М.
A крoмe тoгo, нe рeaлизoвaлoсь ли в «испoрчeннoсти» дeвoчки
И всe жe, нeсмoтря нa oднoзнaчнo нeгaтивный пaфoс, всe
призрaчнoм измeрeнии являeтся спрaвeдливым, и мoя рaбoтa сoстoит в том,

насильственно вовлеченного в греховную жизнь.
крылатый, безумная душа моя …» — Н.;1.608).

В состоянии «лунного помешательства» (как Адам Круг) или болезни (как профессор

которого — проникновение за видимую поверхность жизни в некую идеальную
Первичен и истинен в системе «двоемирия» уровень идеальный,

даже преступно заблуждаться (как например,
единственное бессмертие, которое мы можем с тобой разделить, моя Лолита» (Н1.;2.376; выделено — А.З).

Однако смысл «следования» за Достоевским в решении темы
«нимфетка», по определению, не обычная девочка, хорошенькая или не очень, но
Порфирием органично вплетена в сюжет романа. Бесчеловечное, изуверское
 
свободной воле человека в том, что наука вот-вот представит человечеству

к
героя — Смуров (так звали «умного мальчика» из

сознание, залившею незаслуженным стыдом ее ангельски чистую душу и вырвавшею
писатель, и полностью отдает им должное, но при этом он дает нам почувствовать:
«Жалкое отчаяние видений, которые преследуют Ставрогина и Гумберта Г.

своей девочке-«невесте» Свидригайлов, — <…> так даже у ней, у мадонны-то,
все мои книги следовало бы поставить штампик: "Фрейдистам вход

к очистительному обращению к Богу? — вот вопрос вопросов. Только ли здесь дело
отказался простить себя потому, что
Эта «лужа» — символическая модель бытия: «Она лежит в тени, но вмещает в самого себя.

земли на луну, — было бы мне всё равно
мраке, в холоде, в сырую оттепель, когда выл ветер» (Д.;6.391). Не менее трагичны, в сущности, судьбы Настасьи
сверкала на ярком солнце <…> ему казалось, что эти лучи его новая
гостиницы, за шкафом, из жалости берет к себе, заботливо укутывает в
невозможно, ибо Набоков — писатель ХХ в., предтеча и мэтр постмодернизма, остро

«То существо, которым я столь неистово насладился, было не
обывательской морали и убедительные аргументы в свою защиту, неизбежный итог —

Гадкий
[29]
геометрической прогрессией. Само счастье

сразу по пробуждении «потерял» слова. Но остался
ведущих гуманистических идей литературы XIX в. — о кощунственной

фраза» (Н1.;3.596). А в романе «Дар»,
Достоевского.

отношения «дружбы» с садистским оттенком, «дру­жбы» между пауком и бабочкой (Д.;6.260,262) стремился навязать
что, побывав в этом раю и пережив это
там за него поруган и обесчещен так, как только можно ощутить и представить

окружающие взрослые — для Достоевского это аксиома (ср. его выступления в
Евангелия: «Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им:

как «прореха в его мире,
точка» между
создала его таким. Отсюда безусловное
в своем пророческом бреду

прошлом — нравственный абсурд, ибо это лишило бы человечество цели развития,
Гумберт Г. акт раскаяния (но не покаяния) свершился.
фазы в развитии реализма: «У меня свой особенный взгляд на действительность (в

никто не знает, не ценит того замечательного что
на маленького ребенка не может смотреть без чувственного вожделения.

самоубийством и убийством — того другого,

Это, конечно, более похоже на мягкую эпиграмму. С годами
Смерть здесь — освобождение духа, а бессмертие — самоочевидная
последователен, когда ставит знак равенства между тиранией политической и
остановилось; это высший момент жизни, после которого она прекращается, — настает

и он смертен. Но это косвенные доводы разума: своей смерти никто не пережил.
В мире Набокова знание о бытии некоего Высшего Другого не
В Предисловии к роману «Bend Sinister»
Бойд, «знает особенности ″здесь и сейчас″ так же хорошо, как любой другой
172): «уничтожить <…> я, отдать
Бойд Б. «Бледный огонь»: Магия художественного
он осознает, «что голоса ее нет в этом хоре» (Н1.;2.374).

простотой совершенного блага» (Н.;4.101-102)

Против идеализма. // Луначарский А.В.

идеалу … противуположному
«Terra incognita», «Ultima Thule» и другие) не бесплотно-мистичны, а конкретны,
вызовет легкий при­ветствен­ный трепет, — я знаю больше, чем могу выразить словами,

Носит ли ориентация на Достоевского характер полемической

и героем повести Достоевского отчасти неожиданная параллель между Гумбертом Г.

[10]

то есть состоящая из мучений, боли и разоча­ро­ваний, а в прекрасном, чарующем

Эксперимент доказал, что заповедь эта не человеческая, а божественная, а потому

чирикали

В своих нравственно-философских исканиях

(обрамляющий символический образ, воз­никший на первой странице романа и завершивший его на последней), «которую Круг как-то сумел

покончив собой, остается в этом мире, чтобы со своей пороговой точки между жизнью и смертью «соглядатайствовать» за живыми.
И, подчеркивая трагический (а отнюдь не «клубничный») смысл сюжета о Закона.
(в отли­чие от тоже Преступление, за которое казнят Цинцинната Ц.

Тол­стой, упреки роман «Братья Карамазовы» назвал «прямо нехудожественным» Л.
противостоять разрушающим воздействиям материального мира.

предчувствует, что эта «темная тюрьма, в которой заключен неуемно воюющий ужас,

подобных ему очевидно несправедливо, ибо он, конечно, не волен в том, что природа
американцев мужского пола <…> проходит через тот особый опыт,

великое, ибо нет ни слов, ни мыслей в языке человеческом для выражения

душе.
к Герману из повести «Отчаяние».
который сам стоял на эшафоте и психологически пережил свою смертную
отдельных реминисцентных мотивов и образов, уже давно отмеченных
— мысль о том, что радость или грусть человека (например, его маленького сына!
дело, может быть, и приятное, однако тут-то и конец нежному эго» (Н1.;3. 22).
различии экзистенциальных интересов: если Достоевского все­гда мучила разгадка
Иронизирует над общественной моралью на филиппиками в адрес героя и автора.
Посадил я ее вчера на колени, <…> вся вспыхнула и личико зарделось.

Особенно
пародии, или призвана подчеркнуть глубинную преемственность в этико-философском

груди,
Но главное различие

безразлично), и распространяет свое губительное воздействие на внешний мир,
К сожалению, оно даже своего осуществления, но и оно не было услышано людьми.

«Другие берега» — Н.;5.328-329) см.

же банальна.

освободиться от чувства греха. Прощение оба героя понимают как
я задумываюсь: неужели в моих книгах и впрямь так много гибельного разочарования?

перед человечеством

ревность-вражда между матерью и дочерью, и другие моменты. Набоков, как

благосклонная судьба позволяла им обрести если не
это Лолиточка наутро после

жизни
как мистико-философ­ский подтекст «жизни действительной»,

категории, безусловно, переходят одна в другую: в комедии нравов, написанной прекрасным
на волю — жить отдельно от себя. Слабый, разбросанный человек не только не в силах противостоять

угрозу своей свободной воле и даже попрание, унижение своего человеческого
для
вселенной или что нам незачем стремиться узнать побольше»[17].
наименее действителен, как ни парадоксально, — материальный («такой
проявила себя специфическая направленность его экзистенциальных интересов: если

в которых он воплотил свое понимание трагедии распада личности («Соглядатай»,

141), — вот признав, что «любит то же са­мое, что мы с вами» (Н.;4.
(отметим
коллизий и перипетий борьба между человеческой плотью, которая, нагнетая

человеке», устремлен к тому, чтобы, исчерпав «все
«режиссировало» провидческие сновидения героя, ниспослало ему спасительное
воплощением Бога, и эпилептические прозрения князя Мышкина, и астральные
Бер­дяев[8]. назвал Достоевского Н.

свободы, но избавляет от страдания.
С.9-20. М., 1924.

О, вещая душа моя!

В самом деле, именно индивидуальное сознание — духовная

Различие, то Набокова волновали проблемы бытия индивидуального сознания личности.

православными воззрениями писателя стары как мир, а обвинения в том, что все

вплетена в центральный экзистенциальный
Набоков создал оригинальную его версию соответствующую миросозерцанию художника
Однако далеко не каждый герой Набокова несет в себе эту

Оттого-то в метафизики – в мире Набокова нераздельны и взаимопроникающи.

погибшего
В самом деле, неужели великие экзистенциальные проблемы, от века давившие ум

Не случайно в Интервью журналу «Playboy» на вопрос: «вы

человека идеал.
гроб <…> Гирлянды цветов обвивали его со всех сторон. Вся в

[12] Бойд
Тем, кто еще при жизни предчувствовал, что Пнину, Адаму Кругу, Джону Шейду.

Автор «Лолиты» явно облегчает и ситуацию в целом, и видимые

даже периоды великих сомнений. И требуются усилия для того, чтобы вернуться в
Поначалу человек, которому стало «всё равно».

ни с чем не сравнимая пронзительность мыслительного маневра, потребного для перехода
«Набоков, — пишет Б. Бойд, — отдает себе отчет в том, что он не может прямо знать, существует ли невидимый субъект
Тема смерти органично

[30]
Достоевский — Владимир

Существует ли единая для всех
дошла до высочайшего момента жизни; она уже в вечности, для нее время
Карамазовых».

рассказа «Бобок» («Тело здесь еще раз как будто оживает, остатки жизни
пути

«Отчаянии», Смуров в «Соглядатае», герой рассказа «Подлец»), а также множество

изначальное гармоническое состояние. Как говорит Зосима:

безумие и, наконец, даровало бессмертие  — в награду за то, что он оказался

должен стремиться человек» (Д.;20.172).
как или

Для Достоевского мысль о

недостижимости идеала — великое счастье и великая
чем может быть она искуплена.
фаллоса — символическая матрица любовного чувства Гумберта Г.), герой

крышу и на лучи, от нее сверкавшие; оторваться не мог от лучей: ему казалось,
Как ускользает и сама Лолита — ребенок, девушка и женщина. Ему досталась грубая

решению экзистенциальных проблем он приходит через свою практику

Ибо пошлое сознание для закрыт, не имеет у Набокова национальной окраски.
принадлежал Достоевскому. Как и Набокова, автора главы «У Тихона», запрещенной
Хотелось бы сосредоточиться на другом аспекте проблемы:

(Д.;6.393).
записки

Свое художественное воплощение
главное, и это всё, больше ровно ничего не надо: тотчас
Последняя часть — о персонифицированном христианском Боге, для Набокова,
набоковские высказывания о Достоевском оставляют впечатление некоей странной
вдруг
лагеря, Чарли Хольмса, лишившего невинности Лолиту, вернее,
раскаяние грешника, который сам не находит

уровне экзистенциальных ценностей жизни и смерти типологическую оппозицию

чем он виноват и в чем должен каяться («видение» Матреши не вызывает у него
«двоемирия», неистребимое желание человече­ского духа проникнуть в загадку инобытия

действительностью, а потому его художественное постижение – процесс бесконечный
гильотину и оттяпали-таки ему по-братски голову» (Д.;14.219). Здесь — тот идеал взаимоотношений между жер­твой и
до ермолки … Цинциннат, тебя освежило преступное твое упражнение» (Н.;4.61).
прозвучал у Достоевского в романе «Бесы»: «я иногда сам представлял <…>:
О грехе, совершенном смешным человеком на Земле, никто не
или вполне ретроградно греха существование Высшего Судии» (Н1.;2.346).
его милосердные собратья перед казнью обратили в христианскую веру, добились от
С.75-76. Т.21. Л., 1972-1990. Далее ссылки на это издание даны в тексте. 30 т.

Чей путь предпочтительнее, разумеется, не нам решать. Путь
романа «Приглашение на казнь» на Достоевского вполне закономерна.
Русские истоки этого романа сказались в глубинных, часто на

С.144. Ibid.
стремления к обладанию и удовлетворению самых низких, примитивных инстинктов.
Тургенев «Казнь Троптмана» и др.). смерти», И. В произведениях

всякого, кто подвернется, расколошматить витрину <…>
Мистическое, а вместе с тем вполне реа­льное переживание
абсолютную «бессмысленность мира» (Н.;3.52), как и смешной

что
Набоков крайне категоричен. Сказано в Библии: «Ибо возмездие за грех — смерть,
вполне серьезная — у девочки-«невесты» Свидригайлова) все же второстепенна, то
описал те высшие моменты духовного единения со Вселенной, когда человеку дано
Отчего же, при столь очевидном благополучии, художественную

столах, стоял

свершается внутри грешника, путем самоистребления.
Творцом лишь «избранным» любимым героям — Цинциннату
нравственно причастен злу мира, за все дурное в детях несут ответственность
смысл, пространство, в котором <…> восстанавливается в некоем
А за любовь прощается Более того, источник его раскаяния — любовь к Лолите.

[9] Белый А. Символизм как миропонимание. М., Символизм // Белый А.

нимфолепсии — фантасмагорический мир «за пределом счастья» (Н1.;2.206),

розовой сыпи вокруг припухших губ» (Н1.;2.171-172; выделено — А.З.) —
невозможна для преступников, то их жертва будет
освобождения, которое было свойственно Жуковскому, а порой и Лер­монтову

И если во сне герой «занес руку» над объектом своей уже неотделимо от другого.
по мере пробуждения: «я понимал, что бес­смысленная фраза,

Однако «возлюбить человека, как самого себя, по заповеди Христовой, — невозможно. Закон

не допуская, чтобы «жизнь,
растления ребенка, является одним из открытий литературы ХХ в., приоритет здесь

свободе, очевидно, вечны и имеют давнюю традицию в русской
изумлением и облегчением одновременно восклицает Гумберт Г. К тому же,
Как и Набоков, Достоевский сознает, что «на земле жизнь развивающаяся»,
Г., как и Ставрогин, обращается к духовному лицу — в обоих случаях

И возмутился: «Вообрази себе: это там в нервах, в голове, то есть достоинства.
христианство не царит на земле, если оно истинно; отчего же человек до сих пор

литературе. С.385.
мертвецы из рассказа «Бобок» и многие другие) изначально бессмысленно.

условия, на которых
своему сводному брату, так страстно желавшему
(Лк.,17.20—21).
в художественном мире Достоевского Идеал существует
каким научным «табличкам» неисследимые законы бытия внутреннего, сокровенного
раздумьями смертельно больного Ипполита перекликаются судорожные мысли

«Человек стремится на земле к был приподнят ему.

(если не сказать уникальный) для Набокова случай, по существу, тотального

вообще, поскольку они, в отличие от Гумберта Г., никогда не испытывали к ним

уметь при жизни получать проценты в виде снов, слез счастья, далеких гор» (Н.;4.344). А для Цинцинната Ц.
нравственно-философском решении образа разбросанного человека. Если у
видим красивую молодую самку, очевидно, вполне благополучную в своей семейной
Но снимает ли самооправдание героя и ироническое отрицание

Набоков, — так же иррациональна, как и возникшие на заре человечества

Смуров устраняется из жизни, равная ему. Такого бессмертия — бессмертия в творце не было даровано слабому Смурову.

отсутствие стремления на­йти истину о себе и

Лолите, писатель выказывает глубокое понимание самой сути грехопадения: оно
тяжкой работе …

мука человечества. «Я иду проповедовать <…> Истину, — восклицает смешной человек, — ибо я видел Ее, видел

Для маска «отвратительной красоты» (ср.: Д.;6.357 — Н1.;2.35-36,130).

недоговоренности …
Духовное «освобождение» Смурова, свершившееся в финале повести, явно мнимое: «И все же я счастлив. Да, я пессимистичен.

загнанное в глубины подсознания чувство
«Жизнь бесконечная» (Д.;20.175) — страстно взыскуемый, но недостижимый для земного личности препятствует.
И это видение жертвы преступления, окончательно из мрамора).
«трансцендентная гимнастика» — дело почти обыденное: «Он встал, снял халат,

окружения. Череп — это шлем космического скитальца. Сиди внутри, иначе

лишь разве иногда во cне, в кошмаре, и если б, очнувшись потом на земле, я

Ibid. С.224.
Очевидна ориентация на Достоевского в повести «Соглядатай»,
дело будет бесовское» (Д.;11.195).

Но Достоевский понимал и «там» — «бытие, полное синте­ти­чески, вечно наслаждающееся и наполненное» (Д.;20.173—174).

вурдалак, … невольное движение кончика языка, исследующего налет
«откуда же этот черный ужас» (Н1.;2.168)

совратила» (Н1.;2.164), — с непритворным

палачей со слезами умиления и раскаяния. Подобно Ивану Карамазову, Цинциннат Ц.

сущности. В этом несвобода сознания Цинцинната Ц. И лишь пережив, говоря

ситца <…> ее курносое веснущатое личико, <…> лиловый подтек

и сюжетные модели из произведений Достоевского. Так уже заглавие, «Приглашение

Замечательно, которая пела в моей голове, ко­гда я проснулся, на деле была корявым переложением поразительного откровения» (Н1.;1.179).

спросил себя: могу ли остановить? и тотчас же ответил себе, что могу» (Д.;11.16), — отмечает Ставрогин в своей
с его знаменитой формулой: «Нет добродетели, если нет бессмертия» (Д.;14.65), — для Набокова проблемы экзистенциальные неразрывно связаны с этическими. «И
Разделяя с Достоевским
по мере приближения к вожделенной цели недостижимость ее возрастает с
скрывался вполне русский Петр Петрович. Последнее разоблачение
национальный колорит подчеркнут тем, что в финале романа, сбросив маскарадные
Итак, смерть — вопрос стиля, время — «вопрос ритма» (Н1.; 1.399), а жизнь человеческая —
И, насмешливо быть не должен. Об этом же говорит Набоков в своем романе.
это настолько
Во вся­ком случае, философия Ф. Ни­цше еще долгое время довольно насмешливо.
за «без­нравствен­ность», обвиняли, в пристрастии к «грязным темам».

тысячу лет, и вдруг мысль: “Один удар в висок, и ничего не будет”. Какое дело
Две великие тайны, два великие вопроса – художественного творчества и
[1]
Предсмертный кошмар Свидригайлова реализовал себя наяву в
Поразительно, что процесс самопостижения, в нравственно-пси­хо­логическом «Кроткая».
смерть (Федор Карамазов), чаще — долгие годы жизни в состоянии смерти (подпольный человек, Вельчанинов и Трусоцкий,

Не случайно «успокоительная мысль» Тихона: «Что же до самого

«нимфетства» парадоксален: Набоков в «Лолите» не «развивает традиции»
Символ этой смерти — раздавленная

космоса человеческой личности, ибо человек наделен божественной по своему

Пушкин», 1837):

нем образец художественного дурновкусия, банальности, тяги к дешевым эффектам.

клетку, готовую разделиться» (Н1.;1.198).

бессмертия достойны лишь избранные. Достоевский же искал пути в Царствие Божие

Это напряженная, полная мучительных героя романа «Приглашение на казнь».
сформулированным в русской классической литературе. Причем ортодоксальности

остается: Свидригайлов вовсе не «нимфетоман»

покончить с собой, в подтверждение того, что ему окончательно «всё равно», —
может быть только физической, ибо тогда она эгоистична, а эгоистичная любовь не
«потусторонности».

Беда, однако, случилась,
Для Набокова, как и для

[15]

школьной жизни, увлечениями теннисом, театром, плаванием, принудивший ребенка

параллель Достоевский — На­боков выстраивается по принципу полемической

Это и знаменитая сцена единения Алеши Карамазова со звездным небом — видимым
другого, в ком воплощено для него зло, заключенное в его собственной
психоаналитических схем, которые посягают на сокровенное «внутреннего
Набокова цитируются по этому изданию с пометой Н.
белочка, лежавшая на дороге при выезде из мотеля «Привал Зачарованных Охотников»,

Набоков создал оригинальную модель фантастического ре­ализма, в которой и
Религиозное чувство Набокова глубоко индивидуально (чуждо соборности) и беспроблемно
романа о Лолите восхитительная мелодия, возникшая из гомона играющих

существования (как, например, Эммочка, которая обещала освободить Цинцинната, а
препятствует» (Д.; 20.172), — записал

Антигерой — существо, лишенное внутреннего стержня, сам

удивительно счастлив сегодня.
кто воплощает собой ужас содеянного.
подлый и <…> смешной, так что запомнят люди на тысячу лет и плевать будут

Достоевского одна: нарушение нравственного Закона с фатальной неизбежностью

романе Набокова философско-экзистенциаль­ное осмысление и решение.

формулирует мысль о том, что ему для воссоздания истинной картины мира «без
Карамазовы), но сами их заблуждения имеют положительный смысл и ценность, — бытие разбросанного человека (подпольный че­ловек, Свидригайлов, Ставрогин, Версилов, Федор Карамазов,
Лолиты: хотя эта девочка и не погибла физически (читатель, впрочем, знает, что
Первые фазы фантастического эксперимента у Набокова и Достоевского очевидно параллельны: на пороге
расцветающей женственности оказались фатально неотделимы от вожделения, эгоистического

которым целые поколения можно было бы развратить» (Н.;5.329).

одиночества, Гумберт Г. И только для этого смог даровать бессмертие своей любви.

[22]

есть во мне, — моей фантазии, моей эрудиции, моего литературного

Высшим осуждением Ставрогину, а
было одним из основополагающих. Но и для Набокова преступление есть

Генезис

Тогда действие переносится на некую что ему вовсе не безразлична жизнь.

«О, Лолита, если б ты меня как то было в юношеской любви к девочке Аннабелле.
Достоевского, тайна вечности невыразима и если и постижима, то не умом, а на

[5]

Здесь — не и подобие» (Д.;15.28).
«Реалистическая достоверность» этих видения героя «Сна смешного человека».
воли снимает вопрос о нравственной ответственности человека. Не случайно
другое есть проявление творящей воли Художника — автора романа или Книги бытия.

столь полной, что оно как бы уже переходило в безмятежность слабоумия — именно

сложное взаимодействие двух творческих систем, в основе которого лежит логика
желания дойти до конца и в то же время конец отрицающая»
какой-то великой, святой ревности» (Д.;25.111), которое ощутил герой
ненависти — проклятым оборотнем, то, проснувшись, он убивает настоящего виновника — себя.

константа, изначально достойная или недостойная

смягчающим вину обстоятельствам и либеральным веяниям в современной этике,
Достоевского к этой счастливой, но не его

твердая убежденность в своем моральном праве проповедовать тот «живой образ»
всё разгоревшееся и как будто припухшее»
Однако Набоков не был бы русским писателем, если бы не видел
эту великую проблему духовно-нравственной жизни русского человека. Во всяком случае, художественная ткань произведений,
Однако если Свидригайлов и Ставрогин осуждены на максимально
злыми глазами» (Н1.;2.227). Намеренно

Сараскиной «Набоков, который бранится …». интересно проанализирован в статье Л.

оказался способен на это. взять всю полноту ответственности на себя. Гумберт Г.
Достоевский убрал эту деталь не только из-за ее излишней натуралистичности, но
уровне духовной интуиции, некоего образного
порою

А значит, провоцирующий импульс исходит от нее.

произведение, либо даже всякий аспект произведения следует рассматривать в
пороге безумия — подслушивал разговоры мертвецов, то герой Набокова,
«Как!

Достоевский пришел к уникальной для своего времени, пророческой формуле новой

искусстве ХХ в., вместо того, чтобы гордиться своими новациями в этой области
внутренний потенциал этой модели. Так в романе «Прозрачные вещи» писатель четко

он для нее только «папочка», который может ссудить денег.

Набоков, который Сараскина Л.

созидательная фаза эстетического со-творе­нияобраза героя, возможная в мире Набокова, очевидно,

из инобытия) человек может даже вплотную подойти к невидимой грани и заглянуть «туда» (ср. размышления Свидригайлова на эту тему — Д.;6.221).

влечет за собой бунт божественного

ощутил острый, мучительный стыд за себя и жалость к девочке и ясно почувствовал,
Но не абсурдна ли тогда вторая сюжетная фаза (возвращение на

содеянное на себя, но не может согласиться, чтобы его любовь и трагедия
Думается, «русским» и «американским», в которых гуляет метафизический сквознячок (выражение Г. Адамо­вича).
Символические образы жизни и красоты (весна, Троицын день — (Д.;6.391).

стремление найти Истину: «Большинство русских писателей страшно занимали ее
Цинциннат Ц., окружен карикатурными «осколками» от героя Достоевского: Родион
продолжая свое бытие в множестве зеркальных отражений, оставленных им в

«Пред ним было чрезвычайно молоденькое личико, лет шестнадцати, даже,
его, о маленькой Матреше, как бы совершенно забыто. Но если даже такое «не
В мире Достоевского «высшие

узоры и орнаменты он рисовал по канве,
везде, ибо он совершен в душе его (а случилось ли это на Земле, или на Луне —
преимуществу и скандальную славу, богатство, равно как и обвинения в аморализме.
Может ли человек быть свободен от нравственного
детей, превращается для героя в

Т.1. 2004. С.511. периода: В 5 т. Далее русскоязычные произведения СПб.

О типологической дихотомии герой –
Нравственный итог первой фазы сюжета можно сформулировать словами человека.
вера в бессмертие необходима человеку в его земной жизни. И те герои
Свою преемственную связь с Достоевским Набоков подчеркивал и

Фантазия беззакония ограниченна, — и я ничего не
Для Набокова «поступок» его героя все же был грехом, ибо в его романе речь идет о
инерции» — Д.;21.51). Герой
уже не только тела, но проникая в святая святых — в психику, в мир интимных переживаний
свойственно «постоянное чувство, что наши здешние дни – только карманные
Таков и мистико-философский смысл предсмертных страданий

На преступлении Ставрогина лежит отсвет сатанизма. «Исповеди». «Нас возбуждает

Набоков В.В. С.231. Лев Толстой.

соответствии с логикой дьявольского наваждения,

словами одного из героев Достоевского, острейшую «боль страха смерти» (Д.;10.94), сознание осмелилось разбить

публичном доме (см.: Н1.;2.228).
следования за своим великим, хотя и не слишком любимым предшественником, — как
И тогда становится очевидным принципиальное различие между

[24]
Бердяев о русской философии. Миросозерцание Достоевского// Н. Бердяев Н.А.
идеологическое определение сущности своей личности.

В «Преступлении и наказании» Достоевский поставил своего
Он лежал без движенья, как будто по

абсолютная неоригинальность Набокова: о том, что произведения Достоевского

Другое направление ориентации на Достоевского реализовало

«Я хочу оставаться при факте» — Д.;14.222),
В трансцендентно-ирра­циональ­ном ключе и др.) находили в тво­рчестве Го­голя.
написал: «на

По существу, вопрос о

Христу"»[31].

«Приглашения на казнь» в гораздо большей мере, чем
померкнет в его душе. В мире Набокова, как и у

Итак, не «клубничка», а трагедия[29].

до вынесения приговора Знаменательно, что Гумберт Г. — «жертва внутреннего сгорания» (Н1.;2.311) — умирает до суда, т.е.

В моральных требованиях, предъявляемых к личности, писатель крайне категоричен, и в его
удалось. В

она уже умерла — см. Н1.;2.375), но

больницы.

Что сердцу нашему милей! (1851)

обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф.18,3). Лишь
Достоевского,

понимающую своей обделенности. И вот один из потрясающих по своей

что если б я жил прежде на луне или на Марсе и сделал бы там какой-нибудь самый
ничто земное не имеет реального смысла, бояться нечего и смерть — это всего

что эти лучи его новая природа, что он через три минуты как-нибудь сольется с

один из самых талантливых последователей эстетической концепции фантастического, или мистиче­ского реализма. «Великая

Снял бедра, снял ноги, ключицы, как ремни, снял грудную клетку, как кольчугу.

Всякое знание спасительно, а главное, успокоительно.
только достигнете
Фантастические интуитивные прозрения, напряженная конфликт романа.
Гораздо важнее, однако, проследить
черную и светлую сто­роны, pro и contra рвали пополам не сердце художника, полное

закону «об­щих
Специфика теологического мышления Набокова в том, что к
может быть удостоена личность, достигшая в своем интеллектуальном, нравственном

от образа подпольного человека

как атом «трихины», попавший в здоровый организм. Грех пребывает с человеком
действительной, чем настоящая; перекрывающей и поглощающей ее; плывущей между
собственному
нимфеткой, он сможет поправить свое
В системе

сознанию весьма примитивные, упрощенные модели бытия. Писатель при этом вполне

понимание проблем любви.

– Д.;23.146—148), которые, всецело

продолжает жить по инерции» (Н.;3.53), — это явная цитата из
а точнее сказать я не вправе …
О, как убийственно мы любим,

«Боги признанных религий отсутствуют или – так, справедливость недостойно.
Франк и др.). Розанов, К.В. В. Мочульский, С.
которым предавался с ней Г.Г., а главное — пошла она на этот «опыт» явно в
традиции в его творчестве или даже разрушения смысловой структуры произведений.
над невинностью и беззащитностью ребенка. Отсюда и поразительное совпадение

ведущая в мир иной, полный нежности, красок и

Ивановны он

реминисцентного кодирования романа на Достоевского — в преемственной

явно преувеличенно.

[25]

В мире Набокова возможность выхода в бессмертие находится в прямой и жесткой зависимости от уровня
[14]
[3]

земной и мир Небесный, время и вечность – постоянно сосуществуют во
столько познает внутренний мир человека, сколько диктаторски навязывает свободному

в принципиальной постановке и решении проблем преступления, наказания и свободного

Набоков, писатель. Шульман М.

Бессмертие героя – в его Создателе, так же как В Боге и бессмертие» (Д.;14.123).

сияющий «живой образ» истины, который уже не

любви в такой полной мере» (Н1.;2.23),

Свободное сознание личности не подчинилось моральному давлению большинства – и

Пошляки и пошлость См.: Набоков В.В.

Величайшее счастье я испытываю, точно, насколько оно человеку по силам.
Достоевскому нет: его не любили и не любят многие. Несколько удивляет

из которого невозможен выход в инобытие, — и противопоставить их романам
он даже
Версилов и др.).

идеал будущей, окончательной жизни человека, а на земле человек в состоянии
Как писателя XX в., автора
ориентацию тво­рчества, сам комплекс «вечных»
Эти два плана изображения — мир и в перспективе грядущего Царствия Божия.

гениально выражено в стихотворениях Жуковского «Невыразимое» и «Таинственный

человеческой соединила обе — светлую и мучительную, линии русской поэзии.

где автор почти осязательно воссоздал картину жизни сознания после физической
на казнь», является ана­граммой «Преступления и наказания», а главный герой,

Адам Круг, глядя в мистическую «лужицу» и прозревая через нее своего

художественном мире верен был бы афоризм: «Нет
Sinister». В форме мрачной фантасмагории писатель
Для Набокова бытие Божие и бессмертие — самоочевидная истина.
Себастьяна Найта», замысел следующего англоязычного романа Набокова — «Bend
запретная любовь — неумолимое возмездие за преступную связь родителей, вновь
же, как и главный палач — месье Пьер, под маскарадным костюмом которого

извне. Болезнь героя — форма самонаказания и самоистребления.
уход из жизни друзей и, наконец, трагическая гибель маленького сына) — в

«горняя обители».
и затравленной дичи (ср. из
Достоевского. Известно, что в одной из первоначальных редакций романа

«художественного двоемирия» — модели, соединившей материальный и

Для него «вторая реальность» не «эстетизирующему» отношению к окружающему миру.
О специфическом значении понятия «безобразие» в мире Достоевского —

для меня иногда составляет самую сущность действительного» (Д.;29,1.19).
(«Выхожу один я на дорогу …», 1841).
посетитель», но в особенности — в таинственных строках, родив­шихся у него в ту

вынести его себе, отказавшись от Истины и не желая тем самым созидать в себе
—
«Смерть» — Н.;1.623-624) — очевидная

обобщенной)
«О смертной казни», который в «Даре» назван гнусно-бла­гостным
И чем страшнее грех, тем ужаснее
вновь навалилась на него, грубо
Обида или оскорбление, нанесенные ребенку, — величайшее преступление в мире
Достоевский
[28]
почувствовал в модной тогда теории Клода Бернара о нервных клетках страшную

Земле.
отпечаток, «который мы оставляем в тонкой ткани пространства» (Н1.;1.399).

но мог бы ответить вместе с любимым героем Достоевского, Алешей Карамазовым: «Есть <…> Бог, и бессмертие <…>
Набоков повторил его герои сумасшедшие и неврастеники, — кажется, еще древнее.

художника-Демиурга: постигая законы «стиля» и «мастерства», писатель проникает
дара <…> Мир, как ни старайся, не может меня оскорбить: я не уязвим <…> Я счастлив, я счастлив, как
где же? <…> Невдалеке была церковь, и вершина собора с позолоченною
зави­симости. Думается, в В чем причина ее внутренней парадоксальности?
Формулируя в романе «Пнин» суть экзистенциальной двойственности,
актуальной для современного человека заповеди — «Не прелюбодействуй».

душонка вульгарного подростка, обожающего много и вкусно поесть, погруженного в

этого.

У палачами, осуществления которого добивались от Цинцинната его мучители.
не любви: она забыла (а Гумберт Г.

В прозе Набокова реминисценции и парафразы из Достоевского

верный и истинный, начало создания Божия: знаю твои
душа наша, если б вся эта картина произвела бы только одно впечатление насчет

Но если жизнь вечная Лолита — умерли, ибо «возмездие за грех — смерть».

совершенно отчетливо осознает свою страшную вину

«Лолитой» подчеркнута в тексте романа: Ада в день своего 12-летия одевает
отчетливо.

собрату-писателю, а
камеру к Цинциннату прекрасную бабочку, чтобы скормить ее столь любимому

окружающем мире[20].

оборачивается разговором о поэтике, и напротив – поэтика останется нерасшифрованной,

Эти «непрозрачные» существа, подобно Цинциннату Ц.,
Параллель
этическом плане типологически близкому самому автору.

Фрейда, называл его не известно, всегда был яростным противником З.
понятия «нимфетка», один из талантливейших первооткрывателей поэзии эротизма в

Свою преемственную, хотя порой и парадоксально-поле­ми­че­скую

более «человечен», ибо в большей

заключает трагизм в своей первооснове — это трагедия отпадения человека от
наказание вовне, за пределы своей личности, чтобы продлить свою жизнь.
О сердце, полное тревоги,

Антитезой «Соглядатая» является роман «Подлинная жизнь
окостенелый профиль ее лица был тоже как бы выточен из мрамора …»

Воспроизведен (тюремщик) — Роман (адвокат) — Родриг Иванович (директор тюрьмы).
[32]
из одного бытия в другое» (Н1.;5.96-97).
тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из
греха (Н1.;2.346) и страдание от

Именно поэтому сюжет «Сна смешного человека» строится по принципу «возвратного
Цинциннату).
аллюзии с Достоевским, а скрытую на уровне глубинного подтекста параллель «Соглядатая» с рассказом
убита ее душа.

С.152. В.В. Набоков и Серебряный век. СПб., 2001.
[31]
объективного нравственного Закона, которое неотвратимо влечет за собой
великого
«Отчаяние».

решения темы «нимфетства»?
лишь вопрос стиля, простой литературный прием, разрешение музыкальной темы» (Н1.;1.202).
Я подумал, что могу, если захочу, выбежать сейчас на улицу, с непристойными словами обнять любую женщину, застрелить
в душе героя?
Один из истоков этого мотива[13] — в «мучительном» анекдоте Ивана Карамазова: закоренелого преступника Ришара сопровождают лю­ди убийство своего собрата.
книги
себе заветную «точку» — залог истинного бытия в вечности, и вернулись в свои
клубнички!» (Д.;19.137).

деньги, гроши, звякающие в темноте, а что где-то есть капитал, с коего надо
Дос­тоев­ского. в романах Ф.М. Автореферат диссертации … кандидата
сознаниеподобный субъект, все же таящийся за миром видимого»[12].
умному,

сбыться, а потому, наверное, легко­мыс­ленное человечество восприняло его

Вот, была моей — и никогда не мною выкраденное у них, отразиться на их будущем?
доверяя лишь своему «эвклидову(Крафт из романа «Подросток») или вечной счастливой

любила так!» (Н1.;2.23).

этом оба они дос­та­точно отчетливо сознают, что прощение возможно лишь
А закон жизни есть «искание Бога» — «сила неутолимого как формула смерти.
без сумасшествия? <…> Нет, с человеком так нельзя поступать!» (Д.;8.20-21).

Гумберт Г., в сущности, тоже жертва «нимфолепсии», и моральное негодование общества в отношении
жить «в обособленном мире абсолютного зла» (Н1.;2.348).

полемизируя с Достоевским, вновь следует за ним.

Значит, она греховна»[35]. созидает, а разрушает.
и как только они там задрожат, <…> то и является образ, <…> то есть
Милосердие Божие, верит Достоевский,
девочке-самоубийце: «Полы были усыпаны свежею накошенною травой, окна

нарушении не человеческой морали, но объективного, заданного свыше нра­вственного
В сознании действительности, реальности и в то же время

Параллель между палачом месье Пьером и следователем Порфирия Петровича.
никакой беды бы не случилось» (Н1.;2.13).

способным уловить свою

казнь» в особенности, она осложнена тем просветленным предчувствием

своей
сочинительствуя, когда ощущаю свою способность понять — или, вернее,
чувства

религиозно-философского, Достоевского волновал и чисто психологический,

ненавидит это зло с той же неукротимой силой, что и герои Достоевского, «до Гумберт Г.
«Преступление и наказание» убитая Раскольниковым Лизавета была беременна.
в каком-нибудь диком и безопасном месте» (Н1.;2.315).

сознании других людей. Он словно отпускает эти отражения
распространенному мнению о том, что обращение к табуированной теме, в частности

Набокова развернутая метафора «зеркало бытия» — ключевая.

в личной свободной воле грешника?
Искусство литературы и Набоков В.В.
он в лекции о Достоевском, — как его герои "через грех приходят ко
И Достоевский, конечно, знал это: «закон вечности и раствориться в нем.

к истинным экзистенциальным и этическим ценностям, мировое искусство ХХ в.
противоположности), взаимно уни­чтоженные друг для друга, в то же время достигают и высшей

«Рай Христов» — как идеал осуществленный, возможен лишь в будущем, причем в
[17]
«Страшно впасть в руки Бога живаго» (Евр.10,31) — этот стих из Послания
Каков же этический результат фантастического эксперимента

Критики же обычно к мирному ученому представляется загадочным.
Набокова звучавший в под­тексте рассказа Ивана Карамазова страстный этический
преступления, то и
Ставрогина, здесь все же страсть, а не холодный рассудок. Это все же
«Мой странный сон, вера в И тогда Набоков, подобно Достоевскому, переводит вопросы о смерти и вечном бытии сознания в плоскость проблем нравственной жизни человека.
некоторую симпатию питал, а потому почувствовал и нечто вроде вины.
И для Набокова, как и для Достоевского (хотя ему было,
«Выяснилось, что, после наступления смерти, человеческая мысль смерти.
аристократа с пролетарием etc.), — а конфликт потаенно чувствующего

Душевное состояние человека за «три минуты» перед казнью он описал в романе

потому, что чувство несправедливости и непреодолимости дошло до предела» (Н1.;2.347).

Но является ли все это столь уж невообразимо страшным в
Прочитать книгу или закончить Записки 4.74)?
Что же могло природа»). Достоевский — человек вполне и искренне верующий.
после тех «невинных» удовольствий,
40; выделено — А.З.). (Д.;6.
карается
Лик этой Истины у каждого творца свой, но совершенно очевидно, что именно
Достоевским, организует в своих романах экспериментальное испытание уже другой,
автором «Братьев экзистенциальных проблем, предсказанных для искусства ХХ в.
он век наш бедственный наметил. 
мира, мира плотского, условного, кукольного, — короче говоря,

на такой неспособности (без допущения об уже существующем творении), —

Такое решение судьбы героя в мире Достоевского было бы реальности.
Набоков, очевидно, воспринял и унаследовал от Достоевского

В конечном счете, самоубийство Свидригайлова не что оборотня и свой разврат и не может жить с этим ужасом в душе.

как-нибудь в ее дальнейшей судьбе тем, что вовлек ее образ в свое тайное сладострастие?

ослепления страстью к своим юным избранницам (героине Достоевского всего шестнадцать)
двойных донышек, и потому она неиссякаема и недостижима <…> Стало быть,
Вот против этой-то «ахинеи» бессознательно и бунтует смешной человек: он разрушил «золотой

Для Достоевского грех растления

десятилетнюю девочку» (Д.;6. 197),

И пускай сам по себе я пошловат подловат, пускай
предмет али происшествие <…> – вот почему я и созерцаю, а потом мыслю <…>

«Я знаю, — писал Набоков М. разговор о «Лолите» в серьезную тональность, подчеркивая трагедийную сущность сюжета. Бишопу, —
Помимо

железный гром засова, и Цинциннат мгновенно оброс всем тем, что сбросил, вплоть
внутренней полемической ориентацией на разговор Ставрогина с Тихоном.

Достоевского, влечет исследование «чудовищной

Здесь «общая доброты проскальзывают и в его отношении к «невесте».

фантастическое бытие на пороге
человеческий «непосильными вопросами», — не более как проблемы художественного
Сияющий образ несостоявшейся Долорес Гейз — прекрасной, юной, изящной, талантливой,
он Бог, так мы полагаем, что мы смертны» (Н.;4.47).
Автор «Лолиты», к сожалению, не уловил глубинного, подтекстового смысла главы

Для Достоевского христианское понимание греха как нравственной болезни

Феномен столь неугасимой и целеустремленной ненависти не к
и в современной, научной интерпретации: «Страстная исповедь "Г.Г."
Может ли «разрешить» внутри себя, «по совести» то, что грехом Закона?

Впервые этот вопрос ограниченная законами земной жизни человеческая мораль?

литература идет по краю ир­рационального»[10], — утверждал он.

столь же неотвратимо, как и во всех иных сферах. Этот Закон объективен
выводам Достоевского: нарушение нравственного закона в интимной жизни

набоковского героя развивалась обычно в противоположном, в сравнении со
человека»: «Меня вырвет, <…> если вы будете приставать ко мне с этой
фантасмагорической сцене его убийства вновь повторился наяву сон одного
несравненно большее, чем страстное влечение: это прежде всего жажда
Реминисцентная
И наконец, и замученный детеныш?

плоти» (Н1.;3.22). Смерть здесь — в

неясными, отвлеченными, словно бы потонувшими в теплом токе более простых,
мифа» (Н.;5.329), ибо это учение не

решение темы «нимфетства», истоки которого — в романах Достоевского (образы
Набокова «поступок» его героя? Грехом?
а настоящему «человеку нет выхода», ибо перед ним – «наглухо запечатанный мир»[25],

Будущая жизнь вечная внеположна человеческому разуму, но

г.:

сне, то ли наяву, стало для Смурова, как и для смешного человека, тем поворотным
В области философской проблематики генетико-типо­ло­гиче­ская
[27]

В своем понимании детского
Провидения, и его удостаиваются лишь единицы избранных. Оспаривать его

может быть объяснена и даже заранее предсказана неким «венским шарлатаном» по
а вводный эпизод, когда его побили палкой, реализовал, в усиленном варианте,

укладывает в постель, преображается под его взглядом в продажную
действительность, такая же законная, как и текущая действительность»[7].
Цель и смысл земной жизни человека — стремление к идеалу, но никогда не
Страдания человека, приговоренного к который никто не обращает внимания.

глазах Набокова — писателя ХХ в., жившего тогда, когда общество стояло на
природой, нет места в ней. Нравственное несовершенство

сознания личности против новейших открытий науки, которая, занявшись изучением

его натуре» (Д.;20.175).
для Набокова она чрезвычайно важна. Страшное оскорбление нанесли этому детскому

общеизвестное неприятие Достоевским психологии.

Пнин, который в моменты сердечных

истина, восхитительная в своей бездоказательности: «Как безумец полагает, что
следу, пытаясь истребить свои «зеркальные» отражения — рыжего мальчишку
Пришлось выбрать между ним и Г.Г., и хотелось дать Г.Г. продержаться месяца на
Главное — люби других как себя, вот что бы час—всё бы сразу устроилось!
его великим, намеченной для искусства ХХ в.
подтекст «жизни действительной». И если художнику посчастливится «угадать», то
Еще более кощунствен для Набокова контраст между предсмертными
Ц., Себастьяну Найту,

Это экзистенциальный нравственный субъективной воле отме­нить ее не может.
трактует как щедрость, и в его сложности, которую он интерпретирует как дизайн
терминологии

Отсюда человека, пытается высчитать «по табличке» жизнь его божественной души.

быть, не надо будет жить» (Д.;20.172).
в этом победа Цинцинната Ц.
На финальную фразу стоит
Мы то всего вернее губим,

617).
[2]
герои «олицетворяют всю … ″немую″ и тупую

«Ведь дети — это уже концентрированное выражение греховной природы человека.
Шульман даже пытается М.
и не
Знаменательно, что свои были высчитаны «по табличке» полового мифа.

демаркационных линий и спорных территорий мир делился для него на отчетливо

Гумберт Г., мечтавший, что, центральных в романе, нарастает кре­щендо.
единой критериальной системе метафизики, этики и эстетики; с другой стороны,
образчик далекого света с деревьями и четою домов»

Шульман, — набоковском мире «любой разговор о метафизике, — как заметил М.
Лолиты: «выражение у нее на лице — трудно описуемое выражение беспомощности
центральный экзи­с­тен­циаль­ный конфликт набоковского романа:

Достоевского речь идет об особом наслаждении от попрания святыни, а отнюдь не о
внешней оценки этого «поступка» обществом и моральной самооценки героя, с
девичий праздник на Руси, свежий, легкий, прохладный воздух, масса
чувственного вожделения: всепоглощающая устремленность к сияющему всеми цветами
Раскольников, Подросток, Дмитрий и Иван

непреодолимом природном извращении или о маниакальной страсти: «Но тут я …

связь с Творцом. В частности, через ту мистическую «лужицу»

неудовлетворенности. Но страсть Гумберта Г. еще и преступна, ибо ее объект —

реальности все ближе и ближе; но все будет недостаточно близко, потому что
счастье, Гумберт Г. никогда уже

новый. Термин для искусства XIX в. антигероя (Д.;5.178). Какой смысл вкладывал в него писатель?

почему же Набоков, несмотря на столь однозначное субъективное неприятие,

Тоскуя в мире, как в аду,

лишенный комизма, однако вполне серьезный и даже трагический бунт свободного
Однако, не объект похоти, а сама идея зла», — говоря словами маркиза де Сада.

мы живем в окружении более или менее призрачных предметов» (Н1.;2.568).
будет не просто оправдывать, но и поощрять уничтожение людей «ради великих

приговор вынесен более жесткий вариант кары — самоубийство, то Гумберту Г.

Если в «Приглашении на казнь» бессмертие — аксиома, то в

Результаты набоковского

Правда, герой Набокова

Набоков вскрыл изначальный
Лекции по русской // Набоков В.В.

цитируются по этому изданию с пометой Н1.

Удивительно, но этот персонаж — в психологическом смысле
К.А. «Сознать и сказать». «Реализм в высшем смысле» как творческий метод
диалектическая парадоксальность. Автор «Бледного пламени», как подчеркивает Б.

публикой и рупором ее морали — глуповатым издателем, с его абсурдными
Варианты здесь многоразличны: самоубийство, распад сознания, редко — насильственная
прощена.
искусстве), и то, что большинство называет фантастическим и исключительным, то
и все (по-видимому, две крайние
набоковского героя: «Успею ли» (Н.;

[20]
[4]
Набоков В.В. Марсель Пруст // Набоков В.В. Лекции по зарубежной
страдание, «получая в самих себе до­л­жное возмездие за свое заблуждение»

гнев божественной совести — уничтожение зла
здоровье, кончает неизлечимым расстройством нервов и болезнью сердца.

самой жизни: «не надо будет развиваться, то есть достигать, бороться,
ребенок. И чистая любовь к ребенку, изысканная поэтичность нежного чувства к

романе «Bend Sinister» — тайна, требующая интуитивного постижения. Герой
мною и ею; лишенной воли и самосознания — и даже всякой собственной жизни» (Н1.;2.80;

«разбросанности» личности – одна из центральных в

иное, как последний бунт против своего порока: если нельзя что-то радикально в
Набоков и в самом деле издевается над добропорядочной
Браунинг (мотив Браунинга — поэта, пистолета и

стала самостоятельным образом-символом: утром в день казни Родион принес в
Причем, в полном

светлой
и, наконец, в набоковском романе — Чарли Хольмс, К. Куильти, Гумберт Г.

имеет ни цены ни веса в разрезе вечности, <…> то жизнь — пошлый фарс» (Н1.;2.346). И герой отказывается
души человеческой в продолжение земной жизни
Предисловии к «Лолите», но уже от лица приглуповатого издателя
«″Мир про­зы″ Набокова, — индивидуального сознания – коллективному.
Великие грешники с нежными открытий.

предполагал еще долго, постепенно и на изысканных примерах «просвещать» и
или нет?» (Д.;25.108).
Свидригайлова и Ставрогина), и вариации «подпольного типа» (Герман в
пятилетняя! — прошептал в настоящем ужасе Свидригайлов <…> А,
быть, только пятнадцати, — маленькое, белокуренькое, хорошенькое, но
страдание ваше
самом стиле философского и поэтического мышления, на настоящие русские «вопросыД.;14.213) — Набоков хотя и по-сво­ему,

тем, что так не нравилось ему. В случае с Набоковым причина, по-видимому, столь
то в произведениях Набокова грань между инобытием и земной реальностью —

Дома Куильти Ку и Мак Ку — начальная
где блаженство неотделимо

филологических наук. М., 1982; она же: Образ антигероя в повестях и рассказах

сейчас наступит, были ужасны» (Д.;8.52).

картин легко объяснима: Достоевский сам пережил и «высшие мгновения» перед
«Сон смешного человека» и другие).

достигает в символическом мотиве оскорбления

[21]
Этим счастливым интуиция, говорит человеку, что Бог есть и душа бессмертна.
ограничиваются

Сам подпольный «вывел настоящего человека русского большинства и впервые разоблачил его уродливую и трагическую сторону» (Д.;16.329).
самый тип его мирочувствования: трагические «надрывы» философских исканий,
разбросанного человека позицию «свободы»:

пошлые комиксы и журнальчики, жаждущего всех низкопробных удовольствий, которые
яркого

У Набокова употребленная Порфирием развернутая метафора Раскольникову Порфирий.

Землю), ибо откуда в герое, разрушившем «золотой век» человечества, столь
Вообще-то ничего экстраординарного в таком «ниспровергательском» отношении к
Мадонны: «А знаете, у ней личико вроде Рафаэловой Мадонны, — рассказывает о

Логику метафизического мышления Владимира Набокова отличает
высокого и низкого сфокусировалось для Гумберта Г. в имени его возлюбленной:

я увидел, как в зеркале, мир и себя,

ребенка,

Унаследовав от Достоевского метод «фан­тастиче­ского реализма», их решения.
О, это было и будет предметом великих и ужасных сомнений!» (Н1.;2.31).

исследователь, «мир воссоздан и показан в полном объеме, реальность духовной

Достоевского — Иван Карамазов или Самоубийца из «Приговора» («Дневник писателя»

одежды романтического испанца, третье «Р» оказалось вполне домашним Родей. Так

— вскричал в ужасе Свидригайлов, занося над ней руку» проклятая!
знающего

Набоков со­здал свою версию фантастического реализма, соответствующую его по преимуществу

зависимость от Достоевского Набоков, очевидно, осозна­вал, ибо подчеркнул ее

романа «Братья Карамазовы»),
самоубийства Смуров обрел свободу, ощутив
степени неволен: в отличие от
а затем и юности — с романтическими влюбленностями, заботами и интересами
грешника, допуская лишь смягчающее вину и наказание раскаяние. Отсюда —

от прекрасного образа инобытия («вершина собора с позолоченною крышей
занемели в образах смерти (гроб, окостенелый профиль, лицо и руки будто
Набокова — человека и художника, элитарен. Как и его этическая позиция:
Один из героев Достоевского, Митя Карамазов, интуитивно

морали, доказать себе, что мое преступление «не преступление» (Д.;6.59), а в том, чтобы, вопреки всем

Достоевский предвосхитил сам тип художественного мышления ХХ в. И всеобъемлюща.

Для Набокова, как и для Достоевского, это прежде всего трагедия

идеалов», — потеряло актуальность. Идея, владевшая умами в течение более чем
Метастазы разврата настолько
Проблема целостности и
(Д.;18.97).

«мертвенная живучесть» и эстетическая «безό­бр­аз­ность»[21].

действительности совсем нет, да и никогда на земле не бывало», — утверждал

ни покаяния (нет веры в Бога, а значит, не перед кем каяться), и потому
углубляясь в свое ключевое,

только случайные зеркала для Смурова <…> все
Набоков не допускает возможности преодоления разбросанности и внутреннего, нравственного
под силу» (Н1.;5.86).
и другое, другое, другое (Н.;5.432-422).

Чем вызвано смягчение наказания?
главным образом потому, что убийство ребенка закрывало бы герою путь к возможному

героями Набокова и Достоевского.
мастерства? Но что есть «стиль» и «мастерство» для Владимира Набокова? — вот

Лев Толстой // Набоков В.В. Лекции по русской литературе. Набоков В.

бросает синий отсвет на рыболовную лодку, и как она сама отражается в
неудачной попытки самооправдания,

фантастическую планету; это путешествие должно дать ответ на вопрос, возникший
некий «джентельменский набор» неприятия, типичный для читателя, который «не

«Я сейчас вам скажу что-то очень странное: это она меня «показалось, <…> что она <…> Бога убила», — Д.;11.16).

Человечество стояло на пороге «сексуальной революции» и рождения другой идеи —

«В моем случае, — сказал Набоков в интервью А. Аппелю, — утверждение о
так не­взлюбил Шекспира, что не пожалел сил и времени на написание знаменитого
опередившего в этом
и Аннабеллы (генетическая связь с в «Лолите» сюжетная линия о любви юных Г.Г.

С.79. Шульман М. cit. Op.

и духовном развитии уровня своего творца, близкая и в определенном смысле

ее — «слезинки хотя бы одного только замученного ребенка» (Д.;14.223).

Так
отражается она в его идее, пройдя через его чувства; стало быть, надо дать
реальность — это бесконечная последовательность ступеней, уровней восприятия,
Свидригайловым, направлении: «Бросив всякую надежду на половые сношения, я

Но однажды, пласты разуменья дробя,

А живая душа Лолиты — деликатной, умненькой девочки со своими, достаточно выделено — А.З.). Иными словами, насладился трупом.
уму», отказались от жизни (Кириллов в «Бесах»).
[11] Степанян

«точку» нравственной целостности и интеллектуальной самобытности — внутреннее ядро личности, способное
несмотря на спасительное знакомство
который не хочет, чтобы жертва «обнималась с мучителем» (Д.;14.223), и отказывается «от высшей гармонии», если в основании

Как И сарказм его весьма убедителен. протяжении всего романа и Гумберт Г.
Позднее Набоков отмечал в своих Лекциях как отличительную
«безобразие» как отсутствие внутреннего и внешнего «образа», «лица» см.: Jackson R.-L. Yale, 1966. Dostojevsky’s Quest for Form.
сублимировал в нем возможный, но, к счастью, несбывшийся вариант собственной
Но почему душа Ставрогина, как и Свидригайлова, не способна
обрекает себя на этическое и эстетическое небытие, ибо и не стремится обрести в
человек по своей, индивидуаль­ной или коллективной, но так или иначе

естественной смерти.

См.: Луначарский А.В. Русский Фауст
нечто ужасное, состоящее из крови и слез, истерики и пота»[5].
взаимопроникновении»[11].

человека, противопоставляющая его герою, —

актрисы, — подобно тени, следует за Лолитой настоящей — бедной девочкой «со
(что вполне соответствовало бы умонастроению времени), неизменно переводит

двух творческих систем, в основе которого
лишь жалость, смешанную с презрением и даже гадливостью), то в романе Набокова
ребенка настолько ужасен, что, очевидно, совершивший его уже находится в
тогда и произойдет счастливое соединение каждого со

раю (ведь уже это-то я понимаю!), — ну, а я
человека отнюдь не исчерпывается одной лишь видимой, физической

больше «не мечтал о возможном счастье с девочкой (обособленной или
действительность, как она есть", — говорят они, тогда как такой
Эта тайна та-та, та-та-та та-та,
отвращать его от бессмертия — высшего блага и конечной цели земной жизни

точно выточенными из мрамора, руками. Но распушенные волосы ее, волосы

перед Лолитой, скомпенсировать которую невозможно: «Увы, мне не удалось
виде, рассказ князя Мышкина о последних днях смертника, а с трагическими
безгранично. Бог может простить, и Тихон указывает Ставрогину возможные пути

Сюжетная модель «Соглядатая» — зеркальная антитеза рассказа
В созданной Набоковым модели художественного двоемирия грань

это еще не всё и то, что мы не знаем большего – абсурдно. И все же то, что мы

смешного человека». Герой, которому в этом мире все стало «всё равно» и он решил
в произведениях Достоевского.

пройти «в какую-то воздушную светлую щель» (Н.;4.119) — и оказаться на
слова из Апокалипсиса: «И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель
Набокова, очевидно, раздражает, что разговор идет исключительно

остальными»[18].
от ужаса, а рай от ада. Не случайно,

Однако в финале «Лолиты» герой удостаивается особого бессмертия — жизни вечной в художественной

нравственного выбора человека, так и в этико-философской оценке греха растления ребенка.
человека. Для Набокова личность — некая духовно-нравствен­ная

обскурантами. Здесь бунтует русская духовность: не могут быть просчитаны ни по

«Не скрою, мне страшно хочется парадоксальнейших в истории русской литературы.
столь тесно, — по справедливому замечанию В. Александрова, — что любое
Экзистенциальная первооснова трагедии героев Набокова и
умненькой и деликатной, — быть может, чемпионки по теннису или голливудской

возникало еще у несчастного Голядкина — герой

психологической точности знаков абсолют­ной атрофии у Лолиты самого чувства

в Бога. Однако Гумберт Г., как и Ставрогин, отчетливо ощущая в своей
инакость
Нам, однако, причины набоковского антифрейдизма представляются

тело-тюрьму, направился «в ту сторону, где <…> стояли существа, подобные
за «предательский» отказ, после ссылки, от революционных идеалов и насмешки над

там в мозгу эти нервы <…> есть такие этакие хвостики, у нервов этих хвостики,
И здесь, как это ни покажется странным, «общая точка» между
рода грандиозный эксперимент, подвергнув испытанию заповедь «Не убий».
«Идиот»: «ему все хотелось представить себе как можно скорее и ярче, что вот
своей физической оболочкой, лишь в своем сознании, которое в свою очередь продолжило
другое: если и «есть будущая, райская жизнь» на какой-нибудь фантастической
затем, окунувшись совсем в свою тайную среду, он в ней вольно и весело – Грянул
6 марта 1956 г.

Как бы двойного бытия! (1855)
о том: есть ли Бог и есть ли бессмертие» ( бессмертие человека – в его Боге-Творце.
измерений, вселенская нравственная Истина, или же есть лишь относительная,
переходном» (Д.;20.173). Если

лицезреть «живой образ» истины (Д.;25.118).
литературе. С.277. М., 1998.
того, знал бы, что уже туда ни за что и никогда не возвращусь, то, смотря с
Удел и духовного, преображения антигероя.
Федор Достоевский — пророк века двадцатого. В сво­ем творчестве

Набокова стремится возвысить его и даже обрести в
Полемический по отношению к Достоевскому каприз Набокова
вместо этого увела его от почти достигнутого выхода — в глубь Замка).

вечность
Архиерей у Достоевского действительно хочет «успокоить» Ставрогина. «У Тихона».
погубило себя, оскорбленное обидой, ужаснувшею и удивившею это молодое, детское
что и смешной человек у Достоевского

друг друга»[28].
позволяет ей счастливо и безболезненно соединиться с окружающим океаном
Наслаждение собственной низостью, а также особое удовольствие
Творца, смотрится
Что делать, только такой и может быть душа трупа. предлагает масскультура.
и настоящую любовь испытывает к взрослой (безобразно «большой», по
в какой-то мере приоткрывающем тайную дверь в лабораторию творца, о
написана эта книга, ради них и стоит ее прочитать» (Н1.;1.197-198).

грубым
Когда же «сорокалетний бесчестит лежит на столе. Увижусь ли с Машей?»).

Разумеется, Достоевский и Набоков отнюдь не были воинствующими

и, безусловно, в высшей степени субъективный. «Реальность — вещь весьма
Достоевского в финале рассказа произошла смена «типологической маски» и смешной
очевидно; разочарование уготовано и иным из моих негодяев; полицейские
православной концепцией всепрощающего милосердия Божия. «Мне претит, — сказал
Филипповны и маленькой «невесты» Свидригайлова: сломанная психика, искалеченная

более серьезными. Главный императив в системе этико-философских воззрений

смущен приведенными доводами»[2],

человек освобождается от своих трагических
в ″Приглашении на казнь″, в ″Аде″, в ″Под­ви­ге″ и так далее – в конечном итоге
«Рай Христов» — та «звездочка» (Д.;25.106), которая светит людям в их
убило бы самую жизнь («Ultima Thule»).
судьбой, Мак-Фату­мом, просто Фатумомбесом, отказывается «вывести из
устремленность души человеческой проникнуть за грань земного бытия,

Цинциннат сперва просто наслаждался прохладой; рассеялось, едва окрасив воздух.

интер­прети­ровал его и Набо­ков в книге «Николай Гоголь».

Но именно этот скверный поступок спас героя от самоубийства: он обидел ребенка.
А если есть жертва, значит, есть и преступление. Как и для Достоевского, для
Я клянусь, клянусь, что я счастлив <…> счастлив.
Основные Истоки творческого метода Набокова восходят к концепции фантастического реализма.
(дизайн, видимо, скрытый для того, чтобы наши умные взоры могли обнаружить и

герой — разбросанный человек, сформировавшуюся

принципы ее были сформулированы еще Достоевским: «"Надо изображать

(Н1.;1.203), а формой похожа «на
олимпийское спокойствие. Бесконечно только одно будущее, вечно зовущее, вечно

магические ритуалы»[37].
поболее ходу идее и не бояться идеального <…> Идеал ведь тоже
представляется, лежит в глубинной первооснове парадоксов следования-оттал­кивания
″тонко чувствующего″ с ″по­ш­ляком″ (не ″эс­те­та″ с ″со­циоло­гом″, не
пронзительно-безнадежный ужас, когда
состоянии полного отпадения от Бога. Прощение невозможно, ибо само «качество»
глубокомысленное изречение издателя в Предисловии к «Лолите»: «пойди наш
Однако здесь, а в романе «Приглашение на вариация тютчевской мучительной темы.

набоковского героя, став реальностью, оказалось отнюдь не тем волшебным
вместе с отсветом» (Н.;4.380).

ему» (Н.;4.187).

как это ни парадоксально, возникнув в точке пересечения традиций русской
Набоков и потусторонность: Метафизика, этика, эстетика. СПб., Александров В.Е.

ткань романа пронизывают образы-мотивы убийства
признать нереальность жизни действительной и остаться жить на пороге двоемирия, ни в коем случае

христианское понимание греха как нарушения человеком

самая

Услыша вопль его ночной,
(«Маша лежит на Над великими тайнами бытия Достоевский размышлял в известной записи от 16 апреля 1864 г.

Однако расхождения между двумя писателями в этом вопросе не
Тихон не видит в душе Ставрогина ни раскаяния (ибо нет сострадания к жертве[32]),

179), — неотвратимо меркнет в его сознании

начало чудесной метаморфозы, ради которой, может, вся предыдущая жизнь была
Себастьяна Найта», ибо в нем воссоздана

такая, которая обнаруживает «истинную свою сущность — сущность не человеческую,
челове­ка, не желаю­щего ее знать и потому достойного лишь отпора»[23].
вскрывает суть совершенного преступления: поруган «ангельский чин»

Свое отношение к творцу «Братьев Карамазовых» Набоков определил
И более всего Набокова раздражал (до отвращения) тот образ религиозного мыслителя — пророка, который стал едва ли не

В отличие от Настасьи Филипповны, с ее последствия «поступка» своего героя.
И тогда проясняется набоковское понимание тайны жизни и смерти: «Смерть — это <…> безжалостное разъятие» (Н1.;1.201), но в то же время – и начало новой жизни. У Набокова «смерть –
не эти внешние, во многом чисто игровые

Трагическое и непристойное исключают порнография — это отношение и намерение.

Но не скажется ли это впоследствии, не напортил ли я ей Хорошо. узнает.
русского значения фамилии Круг. Русскому читателю понятно, что
Сирина «Что всякий должен знать?»), а однажды также фельетон В.

Автобиографичен в своей основе, как и «Подлинная жизнь
В мире Набокова воссоединения со своим создателем, очевидно,

как же это так: он теперь есть и живет, а через три минуты будет уже нечто, кто-то или что-то, — так кто же?
лишь по отношению к персонажу, в духовном и
духовного развития героя. Нравственное состояние

Набоков являет собой сложное взаимодействие
пытался уйти от наказания: кроме
тогда до людей и что они плевать будут тысячу лет, не так ли?» (Д.;10.187).

бессмертия.

крышей сверкала на ярком солнце. Он <…> ужасно упорно смотрел на эту

Сегодня (и уже навсегда) заметил ни тогда, ни позже), что была в него влюблена.
Ведь, как сказано в Предисловии к «Лолите», страхи напущенные»?
О, как ты бьешься на пороге
в опрятный футляр, перешел по наследству к месье Пьеру и стал его орудием.
Фета «Диана»: Достоевский гениально сформулировал, анализируя стихотворение А.
казнь, эта
была в своих <…> белых носочках

страдает, а не делается братом друг другу» (Д.;20.173), — писатель возражал: «Это

мне хотелось:
[33]
Но грех был в нем, и он заразил обитателей планеты, знал на прекрасной планете.
трансцендентных уст­ремлений души человеческой.

Перед нами образная вариация и одновременно зеркальное отражение 198).

Более жесткий, чем в «Соглядатае», лишенный сострадания вариант решения образа и судьбы разбросанного человека — в повести
конечно, неприемлема, но все предыдущее его миропониманию вполне соответствует.

накопление сведений и специализацию <…> Можно, так сказать подбираться к
и дать людям цель и смысл жизни.
идеалов будущего и прошедшего

С.183.

«живой жизни»: единственно возможная форма ее существования — оксюморонная

интертекстуальность и др.).
Феномен ненависти Набокова к Достоевскому был в свое время
некую важную истину, которой он поделился бы со

коридоре
Реминисцентная ориентация романа «Лолита» на Достоевского,

исследователями. Каковы же смысл и функции многочислен­ных откровенных, отнюдь
иначе, как
«Ей было только четырнадцать лет, но это было уже разбитое сердце, и оно

мгновения» единения с космосом, со Вселенной никогда не самоценны, но имеют

также: церемония казни в Китае, о чем упоминается в «Других берегах» (Н.;4.285), и известный трактат Жуков­ского Ср.
своими глазами, видел всю Ее славу! … пусть это никогда не сбудется и не бывать

В романах Достоевского, как справедливо отмечает современный

личности на земле связывает. Я
Достоевского в привычном значении этого выражения, а скорее стремится вернуть

детства в романе — А.З.] и пегих башмачках, и в <…> платьице из
– говорит Набоков в одном из поздних Интервью. — Гумберт разочарован, это
за пределами нашего мира, но нечто в неистощимости этого мира, которую он

безумный мемуарист в то роковое лето 1947 года к компетентному психопатологу,
сердцами (Н1.;2.231) обречены на

начала в человеке против греха.
с отроковицей, разумеется, нет и быть не может» (Д.;11.25), — гово­рит Ставрогину Тихон.
разочарование; но любимые мои создания, мои блистательные персонажи – в ″Даре″,

неотменяем, ибо задан, очевидно, свыше. «Естественная мораль, — писал
литературе.

опыт материальной жизни — точнее, взгляд на физическую смерть другого — убеждает человека в том, что
его целиком всем и каждому безраздельно и беззаветно.
иллюзию страха смерти, стремится поработить сознание личности, — и духовным ее

реальности», и разгадка великой тайны дразнит своей очевидностью.

И как только Цинциннат Ц. вдребезги свою темницу, воскреснув к истинной жизни.
многие грешат тем же, но живут со своею совестию в мире и в

на которую обречена человеческая душа в продолжение своей земной жизни, Набоков
писателя — свобода духовной индивидуальности. И для него оскорбительна сама

тема звучит особенно пронзительно. И в этом смысле реминисцентная

отказывается от прощения, ибо он прощен

существует некая таинственная связь Свидригайловым и Гумбертом Г.

С.11. 1999.

[6]
(Д.;10.198).

идеологической: «какую ошибку совершают диктаторы, игнорируя психоанализ,
представить. «Более великого и более стра­шного преступления, как поступок ваш

Карамазова:
из героев Достоевского:

Подобные афоризмы часто воспринимаются набоковедами как

точный адрес и опознавательные знаки»[4].
связи его нравственно-философской проблематики с одной из
(таких, как Ф. Соло­губ, А. Андреев, М. Белый, Л. Булгаков) Набоков, бесспорно,
окончательное закабаление личности и подавление ее духовного начала.
Достоевский — Набоков являет собой

земной жизни и спасает от нравственной гибели, но осуществление этого идеала в

жертвы.

существовании
Стихотворение «О как ты рвешься в путь крылатый, безумная душа моя …» (Н.;1.608; см. также стихотворение
различие между Набоковым и Достоевским в понимании проблемы покаяния. Автор «Лолиты» спорит с
Так формируется общество согласно принять личность в свои «объятия».

совершившего такой грех, сама
гораздо более отчет­ливо, чем у Свидригайлова, и в большей степени сознателен.
греха не допускает воссоединения с Высшим Судией и обращения к Нему с покаянием[33].

Но если у Достоевского эта щемящая тема (детская влюбленность Матреши и уже

себе оправдания, смягчило его наказание: вместо самоубийства Гумберт Г. предан

Так возникает экзистенциальная оппозиция свобода — несвобода, которая и формирует внутренний конфликт сознания набоковского
С.92. открытия.

бесчеловечности сме­ртной казни (В. Гюго «Последний день приговоренного
[13]
Свидригайлова: ему

Страна уединением на эдемском острове, о котором он мечтал (Н1.;2.69).
Сходны и последствия этой неудачи: проблемы.
тюремщиками пауку, но бабочка чудом спаслась (что было пророческим знаком

воде
сам: сюжетный эмбрион романа о нимфетке

комплексов. Это сходство, однако, призвано подчеркнуть различие.
многозначительно: настоящее имя месье Пьера обнаружило скрытую ориентацию

(возможно, благодаря знаком­ству с учением З. Фрейда) у Гумберта Г. и выражен

и где «сияет то зеркало, от которого иной раз сюда перескочит зайчик» (Н.;4.102), — сулит освобождение его духо­вной

Достоевского развенчать»[1], — так начал свою лекцию Набоков.

и подло-вели­че­ственным (Н.;4.383).

цветах лежала

явно учитывал откровения Достоевского: «Не знаю, отмечал ли уже кто-либо, что

убедительны и аргументы в свою защиту.
человеческой любви, страстное желание, чтобы она увидела и полюбила в

Замечательно, что и Набоков, и Достоевский, вводят мотив влюбленности девочки в своего растлителя.
И эта прекрасная, но юбочку лолита).

И однако, несмотря на все отличия, герой Набокова оказывается

«фрейдистских» мотивах, которыми буквально пронизан роман Набокова: это
Все один суд не сможет доказать что она "порочна и непристойна".
Это … продолжается жизнь как бы по сосредотачиваются, но только сознании.
продолжал оставаться в «плену» его творческого влияния?
Ibid. С.174.
мира с окружающим большинст­вом, не желающим знать и видеть этой
Но по мере того, как герой Набокова убеждает себя в том, что «ведь меня нет <…> меня же нет» (Н.;3.93), — мог придумать далее» (Н.;3.52).
подготовлением. Смерть оборачивается ″рождеством″»[15].
Как в буйной слепоте страстей

Не доверясь соблазнам дороги большой

судьбы: он и его сын могли, подобно Кругу и маленькому Давиду, остаться в

С.102. Достоевского. Ф.М. М., 2005.
Закон, существующий и действующий объективно и неотвратимо. Пророче­ство

так страшно было бы и сложно?[3].
ощущает себя свободной личностью и предпочитает взять всю полноту вины

преступления Раскольникова), кристально непо­рочно: он «непрозрачен»

творческое пересоздание реальности (а отнюдь не отображение ее), цель
одеяло и
стремился продлить свое земное существование. Поэтому в финале романа о Лолите
мире»[16].
(см. «Дар» — Н.;4.366-367), в «Лолите»
всеми «в лоне всеобщего синтеза», о котором мечтал Достоевский?
моментом, после которого свершается чудо и разбросанный
прозрения. Более того, знание этой тайны, ее
себе изменить, то надо уничтожить – свою болезнь и самого себя, поскольку одно
того, что простите сами себе <…> Он простит за намерение и

Свидригайлова, как и для героя Набокова,

за
ночь, которую он провел у тела Пушкина («А.С.
потребность в наказании. Несмотря на насмешливое отрицание Гумбертом Г.

сущности: это лишь момент перехода в «некое солнечное, светлое, дающее жизни
в сознании героя еще на земле: «мне вдруг представилось одно странное соображение,
воспринять сквозь наслоения собственной жизни» (Н1.;1. 399) и которая есть не что иное,
тайны Человека и глобальная проблема духовного возрождения и спасения человечества,
«Соглядатая» совершил «фантастическое самоубийство»: он покончил собой, со
С.7. // Литературная газета, 2.05.1990, №18.

констатацией факта, объясняя все игривым нравом Набокова, его
сводится к буре в пробирке <…> каждый год не менее 12% взрослых

перехода в инобытийную реальность. Быть может,
христианина? Очевидно, есть некий сущностный закон бытия личности, который не
освободившись от пут общественной морали («Меня душили общественные запреты» — Н1.;2.28) и осмелившись на обладание

Смерть — иллюзия материального мира.
«венским шарлатаном» (Н.;5.329; см.

В финале мы сердцу, навсегда извратив, а затем убив самое понятие о любви.

обоих случаях попытка снять с себя грех оканчивается неудачей: и

последний крик отчаяния, не услышанный, а нагло поруганный в темную ночь, во
«совращения». А вот обманутая девочка, встреченная Раскольниковым на

«самоустранении» своеобразное бессмертие: «все те
и
«доказать тут нельзя ничего, убедиться же возможно» (Д.;14.52).

и отчиме ориентирован на Достоевского
какая тоска о настоящем в этом энтузиазме к прошедшему!» скрывается в энтузиазме поэта!
заботится бескорыстно), все же не что иное, как безобразный оборотень.
всех путей и поводов Агнца» (Д.;11.28).
вышла замуж. Более того, эта 12-летняя американская девочка отнюдь не невинна
В то время как герои Достоевского в своих напряженных поисках истины могут ошибаться, порой трагически и

по следу тех, кто совратил его Лолиту. На самом же деле он идет по
В модели «художественного двоемирия»

люди, которых я встретил, — не живые существа, а
Один Христос мог, но Христос был вековечный от века идеал, к которому стремится и по закону природы личности на земле связывает. Я препятствует.

[8]
столь кардинальны, как может показаться читателю и как кажется самому Набокову.

«эвклидовой логики»: «золотой век» в
«Преступления и наказания», Лолита не только собой не покончила, но вполне благополучно
(сложные модели субъективированного повествования, сверх­насыщенная

И в этом одно из главных его трагизм извращенного эротического чувства.

Несмотря на субъективное неприятие Достоевского, Набоков развивался в русле его литературной традиции, «следования — отталкивания».
«разрешить … чудо­вищную загадку» (Н1.;1.
И здесь автор «Соглядатая» гораздо ближе детализированы и плотски осязательны.

от поругания идеала не чуждо и Свидригайлову. Своего апофеоза эта тема

спросил себя: «Зачем я тут?» (Н.;4.186) — бутафория материального мира рухнула, а духовный человек, сбросив физическое

развивающееся, след <овательно>, не оконченное, а переходное» (Д.;20.173).
казалась здоровой и оптимистичной[36].
Нина Речная, Лиза Боголепова) и обывательская мораль, грубая, пошлая, жестокая.

момент принципиальный. Так на один из главных аргументов атеистов: «Отчего же

фрейдистские модели
Вооружившись пистолетом
блондинки, были мокры; венок из роз обвивал ее голову. Строгий и уже

изначальном, невозможном виде все разрушенное, согнутое и обезумевшее в нашем
больше ничего! … Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это
инакости»[14].
увидел великую угрозу Набоковым и Достоевским, который из своего ХIХ в.

одно из мазохистских видений

настоящем, то есть на Земле, невозможно: он прекрасен как высший ориентир и перспектива развития.
отступление о

в реальный мир, чтобы проповедовать тот «живой образ» истины, который он видел в своих астральных прозрениях, — то прогноз Набокова несравненно более
ориентация на Достоевского задана уже фамилией
тяжелая и жаркая, полная знакомого страдания»,
насмешливо-поле­мическое пародирование

— в этом его достоинство и недостаток.
будущем

Тол­стой Почему Л. «нелюбви» одного гения к другому всегда отчасти гадательны.
получила в нравственно-гуманистическая проблема XIX в.
такое
До­бролюбов («Забитые люди»), стоят «ниже эс­тетической критики», писал еще Н.

Достоевский

Как и для Достоевского, определит ее судьбу в вечности.
сомнений, а отделяли человека, зна­ющего истину и живущего в согласии с ней, от

ею, а моим созданием, другой, воображаемой Лолитой – быть может, более
Нотки искренней нежности и нем человека.
жизни, но уже совершенно не способную любить. И, что особенно страшно, уже не
«Приглашение на казнь». В нем нашел свое оригинальное решение целый комплекс

Набоков самобытен, однако свои оригинальные В.
Набокова растление ребенка, самый

и конечная точка сюжета — сгорели, промежуточный дом №342 сгорел нравственно, а вместо дома девочка обречена жить в

загубленной репутацией и жизнью, а тем более Матреши или девочки-самоубийцы из
ориентация
Скрытый смысл

рассказов и повестей Достоевского («Двойник», «Записки из подполья», «Бобок»,
вариант Достоевского Набокову претит более всего: «Достоевский … видел в ней

возрождению.
дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч: Но, как ты

работа по вылавливанию материалов уже окрашена в цвет будущей книги,
Смерть — его «нормальное» состояние. себе человека.

ни была мне уготована, ничто не могло бы заставить мою Лолиту забыть
Для Достоевского само посягновение на женщину было знаком

к моменту «совращения», то страшное предчувствие героя, возникшее еще на первых

билет и разорвал его на клочки. Я снял с руки часики, швырнул их на пол и швырял до тех пор, пока они не остановились.
Трагедия Ставрогина в том, что, не что можно Сатане, не дозволено человеку.
«Исповеди» Ставрогина: «Я встал и начал к ней подкрадываться», — Д.;11.16), а на страницах его то и дело

«Метафи­зика, этика и эстетика связаны у него в тайну сотворения Божественного мироздания.

А между тем так это просто: в один бы день, в один все-таки буду проповедовать.
существу, это ответ на радостную весть Тихона: «Христос простит, если
каждый отдельный критерий может быть истолкован лишь во взаимосвязи с двумя
разумное понимание, если бы и было возможно, то ничего бы не дало человеку, но

отворены, свежий, легкий, прохладный воздух проникал в комнату, птички

вообразить себе этот идеал осуществленным на земле, то это означало бы конец
тугим запором // и в вечность выпустит тебя» («О как ты рвешься в путь

два дольше» (Н1.;2.376). Чтобы выжить
Но вот великое откровение, переданное в телепатическом сне умирающим Себастьяном Найтом

А вот беспомощного десятилетнего существа с несложившимся рассудком» (Д.;11.22), — это личико Матреши.

Соприкосновение с вечностью приоткрывает тайный духовный смысл жизни — в этом великое значение
Другая ниточка подпольного человека.
«Лилит» Набоков выразил изначальный трагизм г.
самому, надо убить другого.

парадоксалист аттестовал себя как
Такая вера неизбежно предполагает моменты и доводов разума, разрушающих изначально данное человеку знание о бытии Божием.
В этом существенное отличие от Достоевского, для которого постижение глубин души человеческой —
при условии веры

глубины души человеческой», осмыслив хаос

Вообще крово­сме­ситель­ный комплекс отца-любовника закутал ребенка в шотландский плед и понес в автомобиль» (Н1.;2.295).
одного из штампованных копий Падука[22]. Но они избегли сей страшной участи и уплыли на прекрасном белом пароходе в другой роман, в другой мир, где
сложно, запутанно и, главное, мрачно.
С.178. Ibid.
многое.

С.24-25. cit. Op. Шульман М.
… «Меня убивают» (Н.;4.133), —

чувство, что для каждой отыскиваемой мелочи уже уготовано место, и что
кавычек ("действительность", "сон") <…> обойтись не

Достоевский первый в русской реалистической литературе
Набоков В.В. Письмо Морису Бишопу от
личико

И здесь необходимо

образа на персонажей Достоевского: пошляка Петра Петровича Лужина и следователя