Проблема влияния таинств на нравственную жизнь христианина в трудах митр. Вениамина (Федченкова)

Стaтья пoсвящeнa изучeнию прoблeмaтики нрaвствeннoгo бoгoслoвия, a имeннo влиянию цeркoвныx тaинств нa нрaвствeнную жизнь xристиaнинa. Aвтoр стaтьи прeдлaгaeт oбрaтиться к трудaм митрoпoлитa Вeниaминa (Фeдчeнкoвa), в кoтoрыx мoжнo нaйти нeoбxoдимыe рaссуждeния пo дaннoму вoпрoсу.

Связь xристиaнскoй нрaвствeннoсти с цeркoвными тaинствaми oчeвиднa и кaк фaкт xристиaнскoй жизни нe нуждaeтся в oбoснoвaнии. Oднaкo сoдeржaтeльнaя стoрoнa этoй фaктичeскoй дeйствитeльнoсти рeлигиoзнoгo oпытa чрeзвычaйнo oбширнa и мнoгooбрaзнa. Рaзумeeтся, для этoй сoдeржaтeльнoй стoрoны трeбуeтся oсмыслeниe, систeмaтичeскoe oписaниe и тeoрeтичeскoe oбoбщeниe.

Прoблeмa влияния тaинств нa нрaвствeнную жизнь xристиaнинa прeдстaeт oднoврeмeннo в двуx aспeктax. С сoдeржaтeльнoй стoрoны прoблeмы трeбуeтся выяснить всe oсoбeннoсти и срeдствa влияния тaинств нa прoцeсс нрaвствeннoгo рaзвития xристиaнинa. С мeтoдoлoгичeскoй стoрoны трeбуeтся нaйти пoдxoд к тoму, кaк прaвильнo aнaлизирoвaть и oбoбщaть рeлигиoзный oпыт тaинствeннoй и нрaвствeннoй жизни xристиaнинa. Труды митр. Вeниaминa (Фeдчeнкoвa) дaют нeoбxoдимый мaтeриaл для выяснeния oбoзнaчeннoй прoблeмы с oбoиx стoрoн.

 

1. Влияниe цeркoвныx тaинств нa xристиaнинa в прoцeссe eгo дуxoвнo-нрaвствeннoгo вoзрoждeния.

 

Нрaвствeннaя жизнь xристиaнинa рaссмaтривaeтся митр. Вeниaминoм (Фeдчeнкoвым) в ee сoвeршeнствoвaнии и рaзвитии кaк прoцeсс. Сoтeриoлoгичeский xaрaктeр xристиaнскoй нрaвствeннoй жизни сoeдиняeт ee с прoцeссoм личнoгo спaсeния, кoтoрый трaдициoннo нaзывaeтся дуxoвным вoзрoждeниeм. Пoэтoму митр. Вeниaмин гoвoрит o дуxoвнo-нрaвствeннoм вoзрoждeнии чeлoвeкa[1].

Пoскoльку нрaвствeннaя жизнь xристиaнинa явлeнa в прoцeссe ee рaзвития, тo и влияниe тaинств нa нee мoжнo рaссмaтривaть нe инaчe кaк в сaмoм этoм прoцeссe.

Впoлнe рaзвeсти в бoгoслoвскoй тeoрии блaгoдaтнo-мистичeскoe влияниe тaинств oт нрaвствeннoгo иx вoздeйствия нa xристиaнинa нeвoзмoжнo. Эту труднoсть пoнимaл и митр. Вeниaмин. Нo oн и нe стрeмится прeдстaвить рaциoнaльнo выстрoeнную систeмaтичeскую кaртину. Eгo oпыт гoвoрит o блaгoдaтнoм, псиxoлoгичeскoм и нравственном воздействии таинств и богослужения в целом. Все эти характеристики складываются в осмыслении владыки в одно целое измерение, не требующее рационального расчленения.

 

2. От психологии молитвы к богословскому осмыслению.

Таинства, богослужение, праздники церковные — все наполнено молитвой. Митр. Вениамин рассматривает богословие молитвы в отдельной своей работе «Строй православного богослужения. Несколько слов о молитве» и отчасти в «Лекциях по пастырскому богословию с аскетикой». Подход митр. Вениамина особенный. Он не исследует молитву, чтобы составить более точное учение о ней. Он анализирует христианскую жизнь, чтобы выяснить, что значит молитва в христианской жизни.

В молитве митр. Вениамин обнаруживает четыре фактора, которые влияют на ее формирование: «Бог, падшая душа человека (или грех), земные нужды его и спасение во Христе»[2].

В «Лекциях по пастырскому богословию» эти четыре момента представлены как два фактора молитвы. Первым является благодать Божия, или Сам Господь, созидающий молитву верующего[3]. Второй фактор — усилия человека, подвиг молитвы со стороны молящегося. Но помимо усилий воли требуется от молящегося общий нравственный подъем, или очищение от грехов и хранение себя в нравственной чистоте[4].

Когда митр. Вениамин рассуждает о содержании молитвы, то он подразумевает и молитву как богослужение, и молитву частную. Правильнее будет представлять молитву как молитвенное возношение, как процесс. В этом молитвенном возношении митр. Вениамин выделяет ряд элементов. Порядок этих элементов весьма важен.

Первый элемент называется духовно-подготовительным. Он предполагает «аскетически-молитвенную самособранность, покаянно-уповательные чувства или вхождение внутрь себя»[5]. Второй элемент — поучительный. Он включает в себя стояние перед Лицом Божиим и слушание слова Божия. Третий элемент — хвалебный. Четвертый элемент — просительный. Пятый элемент — жертвенный. Этот элемент сам в себе заключает благодарение, которое «сливается с восторгом любви, когда хвала переходит в общение души с Богом»[6].

Эти элементы выражают то, что митр. Вениамин называет «нормальным ходом богослужения», или порядком «религиозных настроений, чувств, переживаний»[7]. Иными словами, митр. Вениамин выясняет нормальную психологию молитвы, не со стороны молитвенной борьбы со страстными движениями души, а со стороны положительных нравственных чувств и переживаний. Все элементы и части молитвы сливаются в возвышенном чувстве любви[8].

 

3. Нравственно-психологические плоды благодатного влияния праздничного богослужения.

 

Митр. Вениамин считает недостаточным, как это делалось прежде (напр., в работах М.Н. Скабаллановича), объяснять двунадесятые праздники через евангельские события, которым они посвящены. Это малоинтересно психологически и душевно[9]. Он убежден, что более полноценное понимание богослужебного праздника рождается из опыта его переживания. Подход митр. Вениамина в толковании двунадесятых праздников, несомненно, нужно назвать нравственно-психологическим. Он проявляется прежде всего в описании его собственного опыта переживания праздничных богослужений. На опыт переживаний накладывается его богословская рефлексия, итогом которой становятся выводы относительно «благодати праздника».

Митр. Вениамин убежден, что у каждого праздника есть своя праздничная благодать в том смысле, что восприятие и переживание благодатных откровений настраивает душу верующего на определенные чувства и мысли, соответствующие содержанию события праздника[10]. Чтобы выразить нравственно-психологическую характеристику каждого праздника, митр. Вениамин создает специальные богословские термины — «Троичная благодать», «жертвенная благодать», «надземная благодать» и др.

Немалую сложность представляет путь, или метод, осмысления религиозного опыта участия в богослужении. Теоретического обоснования своего метода митр. Вениамин не приводит. Но метод просматривается в основных чертах в его толкованиях двунадесятых праздников.

Данные религиозных чувств и переживаний соотносятся с фактами евангельских событий и их толкованием. В результате складывается сложный образ евангельского события, запечатленного в душе через переживание праздничного богослужения. В этом образе выделяются главные линии переживаний, восходящие к нравственным качествам молящегося. И завершается осмысление богословским обобщением, характеризующим «благодать праздника».

 

4. Толкование Евхаристии через опыт духовных переживаний.

 

В своем толковании Евхаристического канона митр. Вениамин отходит от развитой в русской богословской школе XIX в. традиции объяснять литургию символически согласно событиям искупительного подвига Иисуса Христа. Параллели в содержании литургии и жизни Спасителя владыка признает благочестиво назидательными, но не выражающими всей сущности Евхаристии[11]. Вслед за прав. Иоанном Кронштадским митр. Вениамин в этом вопросе опирается на духовные переживания литургии[12].

Митр. Вениамин органически соединяет историческую и нравственную точку зрения с духовными переживаниями Евхаристии. В пространстве Евхаристии митр. Вениамин исследует тайну «общения любви души с Богом»[13]. Главное направление в этом общении — это возвышение души до дерзновенного приближения к Богу и соединения с Ним в любви[14].

В византийских толкованиях на Божественную литургию, как это выяснил в своем исследовании Р. Борнер, прослеживаются два взаимодополняющих принципа: евхаристический символизм и евхаристический реализм[15]. Если соотнести толкование на Евхаристию митр. Вениамина с литургическими толкованиями втор. пол. XIX – нач. XX вв., которые продолжают византийскую традицию, и проанализировать их в соответствии с названными принципами, то можно отметить некоторые особенности. В дореволюционных толкованиях литургии весьма эклектично соединяются символизм и всевозможные исторические, филологические, нравственные пояснения, выясняющие реализм Евхаристии. Но символизм в этих толкованиях изначально возвышен по своему догматическому значению. Толкование выдерживает линию: от чувства и мысли через мистериальный символ к воспоминанию событий жизни Христа как исторической реальности. Это реализм воспоминания Евангельской истории. Толкование на Евхаристию митр. Вениамина основывается на реализме историческом и нравственно-психологическом. Здесь иной экзегетический профиль: от молитвенных чувств через переживание воспоминаемых событий к погружению в реальность любви Божией и единения со Христом. Это — реализм живого Богообщения.

 

5. Переживание Божией любви в Евхаристии.

 

Рассуждая о Евхаристии, митр. Вениамин старается показать душевный строй молящегося. Он во многом опирается на свой собственный опыт, но и не только на него. Его мысли отражают, безусловно, евхаристический опыт и переживания других людей.

Для участников Евхаристии ее сущность раскрывается в таких образах, центром которых является любовь. Евхаристия есть «вечеря любви» и вместе с тем, она — брак. Это брак приглашенных на вечерю с Агнцем Христом. Но Христос на вечери занимает место Агнца, приносимого в жертву. Он есть Жертва, которая открывает путь «к брачному пиру в Царстве Троицы»[16]. Свое благодарение участники Евхаристии приносят за эту Жертву. Приглашенные на вечерю участвуют в Жертве и вкушают Ее, через это они вступают в общение любви с Троичным Богом. Здесь вершина Евхаристии, ее канона, и вершина соединения верующего со Святой Троицей[17].

Рассуждения митр. Вениамина можно понимать таким образом, что Евхаристия настраивает верующего на нужный лад. Первым элементом этого душевного и, естественно, духовного настроя является благодарственная хвала Богу.

Вторым элементом он называет ощущение Божией любви. «Нам нужно, — убеждает митр. Вениамин, — непременно нужно почувствовать эту исходную точку всего дальнейшего дела спасения: неизреченную, бесконечную любовь Божию. Нужно установиться в этом убеждении; больше — в ощущении любви Бога к миру»[18]. Установившись всей своей душой на восприятии бесконечной любви Божией, человек воспламеняется и зажигается любовью Бога. Воспламененная Божественной любовью душа приходит в небывалый восторг любви и возносит Ему «славословие сына, любящего и любимого»[19].

Далее эта любовь осмысливается как любовь общения. Так возникает третий элемент. Митр. Вениамин рассматривает здесь и личное общение, и телесное восприятие Даров[20]. Содержание евхаристического общения любви ярко выражено в образе брака: «Евхаристия есть брак души с Господом», «В Евхаристии происходит именно тайна общения любви души с Богом»[21].

Следующий элемент евхаристического духовного настроя возникает после пресуществления Святых Даров. Любовь благодарения распространяется теперь и на всех принятых на брак Агнца, на всю Церковь[22].

 

6. Нравственные плоды причащения Плоти и Крови Христа.

 

В последней главе своей книги «Мысли о Литургии верных» митр. Вениамин рассуждает о плодах святого причащения. Помимо таинственно-благодатных он называет духовно-нравственные плоды причастия[23].

Нравственные плоды, нравственное значение Евхаристии проявляется в «духовно-нравственных переживаниях» причащающегося христианина. При этом такие переживания нельзя считать просто субъективными формами восприятия, убежден митр. Вениамин. Они являются «проявлением, обнаружением, действием объективного, не от нас зависящего, Причастием сообщенного дара благодати»[24]. Нравственное действие Святых Таин проявляется во внутреннем душевном и духовном изменении причастника, в котором наблюдается очищение от грехов, вселение и возрастание добродетелей[25].

В опыте причастников хранится много духовно-нравственных переживаний. Из всех плодов Евхаристии духовные переживания более понятны, явны и опытно ощутительны. Митр. Вениамин приводит рассуждения о некоторых из них. Он пишет о переживаниях радости, умиротворения, духовной тишины, разрешения или освобождения от гнетущего давления действительности и греха, самособранности, слез благодарности, страха Божия[26]. И особенное значение в нравственных воздействиях благодати имеет страх Божий. Он создает им надежное основание, охраняет и усиливает. «Благодать причастия страхом Божиим сама охраняет себя в причастнике, а через это и его»[27].

Но нравственное действие благодати в таинстве Евхаристии распространяется за пределы личности и на область общественных отношений[28]. В общем виде это действие проявляется в том, как Евхаристия объединяет людей.

 

7. Осмысление проблемы нравственного влияния таинств через личный религиозный опыт.

 

Митр. Вениамин признает личный религиозный опыт той почвой, из которой вырастает богословская мысль. А личный религиозный опыт открывает двери в область психологии религиозных переживаний. Но эта область, нужно признать, остается неизведанной для научно-богословского исследования и до настоящего времени. Митр. Вениамин предпринял попытку ввести в богословскую теорию свой личный литургический и молитвенный опыт. В его трудах представлено и его собственное осмысление этого опыта. Осмысление вполне критичное, если под этим понимать соотнесение данных личного опыта с опытом, хранящимся в Предании Церкви.

Жизнь в вере, жизнь во Святом Духе, жизнь в благодати таинств, жизнь в Церкви, жизнь в Предании Церкви — вот критерии, называемые митр. Вениамином, которые придают фактам личного религиозного опыта всеобщую богословскую значимость.

 

Библиография:

Борнер Р. Византийские толкования VII – XV веков на Божественную литургию / Рене Борнер. – М.: Изд-во ПСТГУ; Культурный центр «Духовная библиотека», 2015.

Вениамин (Федченков), митр. Беседы о литургии // Вениамин (Федченков), митр. Литургия верных. – М.: Правило веры, 2006. С. 359-435.

Вениамин (Федченков), митр. Двунадесятые Богородичные праздники / Под общ. ред. Христофора Силина. – 2-е изд., испр. – М.: Правило веры, 2015.

Вениамин (Федченков), митр. День Святой Троицы. – М.: Правило веры, 2010.

Вениамин (Федченков), митр. Лекции по пастырскому богословию с аскетикой. М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2006.

Вениамин (Федченков), митр. Мысли о литургии верных // Вениамин (Федченков), митр. Литургия верных. – М.: Правило веры, 2006. С. 55-358.

Вениамин (Федченков), митр. Небо на земле // Вениамин (Федченков), митр. Литургия верных. – М.: Правило веры, 2006.С. 436-572.

Вениамин (Федченков), митр. Размышления о двунадесятых праздниках (от Рождества Богородицы до Сретения). – М.: Правило веры, 2008.

Вениамин (Федченков), митр. Размышления о двунадесятых праздниках (от Богоявления до Вознесения, Успение Пресвятой Богородицы). – М.: Правило веры, 2008.

Вениамин (Федченков), митр. Светлое Христово Воскресение. – М.: Правило веры, 2010.

Вениамин (Федченков), митр. Сретение Господне. Святое Богоявление. Воздвижение Креста Господня. Вознесение Господне / под общ. ред. Христофора Силина. – 2-е изд., испр. – М.: Правило веры, 2015.

Вениамин (Федченков), митр. Строй православного богослужения. Несколько слов о молитве // Вениамин (Федченков), митр. Литургия верных. – М.: Правило веры, 2006. С. 7-5.

[1] Вениамин (Федченков), митр. Лекции по пастырскому богословию с аскетикой. М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2006. С. 88.

[2] Вениамин (Федченков), митр. Строй православного богослужения. Несколько слов о молитве // Вениамин (Федченков), митр. Литургия верных. – М.: Правило веры, 2006. С. 15.

[3] Вениамин (Федченков), митр. Лекции по пастырскому богословию с аскетикой. С. 226.

[4] Там же. С. 227-229.

[5] Вениамин (Федченков), митр. Строй православного богослужения. Несколько слов о молитве. С. 23.

[6] Там же. С. 24-28.

[7] Там же. С. 27-28.

[8] «Тогда уже, — объясняет митр. Вениамин, — немыслимыми становятся не только прошения, но и покаяние, и сокрушение, и поучение («пророчества»), ибо совершенная любовь вон изгоняет страх, говорит апостол любви Иоанн (1 Ин. 4. 18). Мало того, даже исчезает само благодарение, или, точнее, оно переходит, перерождается в любовь. А если уж должно поставить их раздельно, то все же любовь будет на самой вершине, следовательно — на самом конце, а благодарение должно быть помещено ранее». Там же. С. 27.

[9] Вениамин (Федченков), митр. Двунадесятые Богородичные праздники / Под общ. ред. Христофора Силина. – 2-е изд., испр. – М.: Правило веры, 2015. С. 236-237.

[10] «Различна бывает благодать праздника — особая у каждого. Это говорит нам и наш духовный опыт. Иной праздник приносит радость, притом сильную; другой торжество; третий — славу». Вениамин (Федченков), митр. Размышления о двунадесятых праздниках (от Рождества Богородицы до Сретения). – М.: Правило веры, 2008. С. 346.

[11] Вениамин (Федченков), митр. Небо на земле // Вениамин (Федченков), митр. Литургия верных. – М.: Правило веры, 2006. С. 531.

[12] Там же. С. 532.

[13] Вениамин (Федченков), митр. Мысли о литургии верных // Вениамин (Федченков), митр. Литургия верных. – М.: Правило веры, 2006. С. 85.

[14] Там же. С. 237.

[15] Борнер Р. Византийские толкования VII – XV веков на Божественную литургию / Рене Борнер. – М.: Изд-во ПСТГУ; Культурный центр «Духовная библиотека», 2015. С. 330.

[16] Вениамин (Федченков), митр. Мысли о Литургии верных. С. 194.

[17] Там же. С. 195.

[18] Там же. С. 78.

[19] Там же. С. 77-78.

[20] Там же. С. 85.

[21] Там же. С. 84-85.

[22] «А после Пресуществления Святых Даров эта любовь Церкви и хвалы, или благодарной любви, распространяется не только на Самого Бога, но и на принятых уже Им на брак Агнца, на гостей Его, в Царстве Его уже блаженствующих. Радуется Церковь в любви своей за счастье «пришедших», «благословенных», «наследовавших» Царство Небесное». Там же. С. 90.

[23] Там же. С. 300.

[24] Там же. С. 309.

[25] Там же. С. 330.

[26] Там же. С. 310-313, 319-320, 322.

[27] Там же. С. 325, 327.

[28] Там же. С. 339.