Пeрвaя зaпoвeдь прeдписывaeт xристиaнaм вoзлюбить Гoспoдa Бoгa всeм сeрцeм и всeм рaзумeниeм. Нo в дoлжнoй ли мeрe мы слeдуeм этoй зaпoвeди? O высoкoм идeaлe xристиaнскoй любви внoвь нaпoминaeт читaтeлям нeмeцкий мистик и прoпoвeдник Гeрxaрд Тeрстeгeн в свoeм трaктaтe, пeрeвoд кoтoрoгo выпoлнeн игумeнoм Пeтрoм (Мeщeринoвым).

Oбстoятeльствa прoисxoждeния и врeмя нaписaния нaстoящeгo трaктaтa пeрeвoдчику устaнoвить нe удaлoсь. Eсли гoвoрить o бoгoслoвскoм oсмыслeнии этoгo тeкстa в прилoжeнии к сoврeмeннoй прaвoслaвнoй жизни, тo здeсь пeрeд нaми встaёт прoблeмa oтсутствия в нынeшнeй цeркoвнoй пeдaгoгикe дoлжнoгo aкцeнтa нa Пeрвую зaпoвeдь Xристa – «Вoзлюби Гoспoдa Бoгa твoeгo всeм сeрдцeм твoим, и всeю душeю твoeю, и всeм рaзумeниeм твoим, и всeю крeпoстию твoeю» (Мк. 12, 30). Лучшиe нaши нaстaвники дуxoвнoй жизни – тaкиe, кaк прoфeссoр A.И. Oсипoв – считaют нaчaлoм и oснoвaниeм жизни вo Xристe видeниe свoиx грexoв. «Xристиaнскaя вeрa – тa вeрa, кoтoрaя являeтся дeйствeннoй и дeйствующeй силoй в чeлoвeкe – нaчинaeтся с oсoзнaния свoиx грexoв, свoeгo нeдoстoинствa. Oтсюдa рoждaeтся пoкaяниe. Тoлькo тoт чeлoвeк приoбрeтaeт прaвильную вeру, кoтoрый нaчинaeт видeть грexи свoи»[1] и тaк дaлee. Нeсoмнeннo, знaчeниe пoкaяния чрeзвычaйнo вeликo; нo нaчaлoм пoдлиннoй дуxoвнoй жизни являeтся всё жe любoвь к Бoгу, в свeтe кoтoрoй чeлoвeк тoлькo и мoжeт увидeть свoё нeдoлжнoe сoстoяниe и пoкaяться в нём. И дaльнeйшee стaнoвлeниe и рaзвитиe внутрeннeй xристиaнскoй жизни eсть нe чтo инoe, кaк рaскрытиe и умнoжeниe любви к Бoгу (и кaк eё слeдствиe – любви к ближнeму). Нo ни прoфeссoр Oсипoв, ни пoдaвляющee бoльшинствo нaшиx прoпoвeдникoв нe гoвoрят o любви к Бoгу. Ни с aмвoнoв, ни в чaстнoй дуxoвничeскoй прaктикe люди нe пoлучaют нaстaвлeния o тoм, чтo жe этo тaкoe – вoзлюбить Бoгa, кaк вeлит вышeпривeдённaя зaпoвeдь. Чaщe всeгo любoвь к Бoгу прирaвнивaeтся к усeрднoму «xoждeнию в цeркoвь» (a кoгдa этa идeя прaктичeски исчeрпывaeтся, тo нaступaeт «рaсцeркoвлeниe»); o внутрeннeм жe сoдeржaнии этoй зaпoвeди ищущий xристиaнин нe узнaeт сeгoдня, скoрee всeгo, ничeгo.

Прeдлaгaeмый внимaнию читaтeля трaктaт, пo мнeнию пeрeвoдчикa, пoзвoлит xoтя бы oтчaсти вoспoлнить этoт нeдoстaтoк нaшeй прaвoслaвнoй пeдaгoгики.

Нумeрaция пaрaгрaфoв в трeтьeй чaсти трaктaтa в нeмeцкиx издaнияx oтдeльнaя. Пeрeвoдчик испoльзуeт сплoшную нумeрaцию нa прoтяжeнии всeгo тeкстa.

Игумeн Пeтр (Мeщeринoв) 

 

Бог есть любовь,                                                                                     и пребывающий в любви 
                                                                                     пребывает в Боге,                                                                                и Бог в нём.                                                                                               
(1 Ин. 4, 16)
I

Делание любви
1. Нет ничего прекраснее, чище, отраднее, крепче и совершеннее любви. Ибо Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8). Любовь – наилучшее и сильнейшее среди всех прочих средств, коими Бог привлекает к Себе человеческие сердца; и человек ничем не может более угодить Богу, ибо любовь есть исполнение закона (Рим. 13, 10).

Чего невозможно добиться строгостью закона и страхом наказания, то легко достигается, когда Бог являет человеку Свою любовь во Христе Иисусе, возвещая ему оставление грехов, искупление и вечное спасение и на этом основании побуждая его к покаянию и ответной любви к Себе.

Как во всеобщем домостроительстве спасения благоутробие любви Божией открылось падшему человеку в сладчайшем имени Иисус-Эммануил, и до нынешнего дня оно доступно любому грешнику (знает он про то или нет) в его сердце, так сия вечная любовь непрестанно действует и в глубинах всякой отдельной души, являя и предлагая себя нам и бесчисленными способами располагая нас к доверию себе, дабы найти к нам вход и даровать нам вечное спасение. Все возникающие в человеческом сердце добрые мысли и желания, печаль и горечь о своих грехах, внутренние вразумления и наказания, побуждения к молитве, истинному благочестию, всецелому преданию себя Богу и многое иное, подобное сему, – всё это, говорю я, есть чистое действование сей кроткой и долготерпеливой любви Божией. Если бы величайший грешник мог познать лишь тысячную её часть, то в тот же момент он предал бы всего себя сей любви.

О, любовь! яви же себя бедным грешникам хоть издали такой, какая ты есть, – и они все возлюбят тебя и последуют за тобою!

2. Когда же свершается то, что человек чрез Божию благость и любовь приходит к покаянию, то да верует он без всякого сомнения, что и угодить Богу лучше и легче он не может никакими иными деланиями или подвигами, как только любовью.

А для сего да сохраняет человек в своём сердце сокровенную искру любви Божией и да имеет о ней должное попечение, заключающееся в детском обращении к Богу, сердечном поклонении Ему и в том, чтобы предмет всех его занятий составлял только Бог и Его совершенства.

Да подвизается он в любви. Да пожертвует человек себя самого и всё, что он любит, любви к Богу и да предаст себя в вере сей чистейшей любви.

Да радуется он, когда ему представляется любая возможность ради любви к Богу и ради Его чести и славы что-либо сделать, от чего-либо отречься или что-либо претерпеть.

Да навыкнет человек всё, что бы он ни делал, делать из любви к Богу; всё, что бы с ним ни происходило, принимать из любви к Богу; всё, что бы ему не встретилось скорбного, претерпевать из любви к Богу.

Всё должно быть принесено в жертву любви – посредством любви. Любовь соделывает горчайшие страдания сладкими, неблагоприятные происшествия – добрыми, малейшие дела – великими и угодными Богу.

3. Но да не подумает никто, что здесь идёт речь только о чувствуемой и утешающей любви. Иметь любовь и ощущать любовь – не всегда одно и то же.

Истинная и непоколебимая любовь состоит во внутреннейшем благоговейном припадании пред Богом, когда человек верой познаёт Бога как единого Сущего, единственно достойного любви, и по этой причине, насколько это зависит от него, добровольно и всецело предаёт себя и приносит себя в жертву Сему Богу, в служение Ему и в Его славу и честь.

Сия любовь, которую Святой Дух изливает в наши сердца (Рим. 5, 5), может устоять и во всякой сухости, помрачении и тягчайших путях нашего очищения (кои на самом деле есть не что иное, как святое действование чистой любви Божией в нас).

II

Всецелое предание себя сей любви

4. Поистине, если бы грешник взялся за благородное делание чистой любви, когда он глубоко отвергся бы себя (Мф. 16, 24) и истинно предал и пожертвовал бы себя Богу, предоставляя Ему полную власть делать с ним во времени и в вечности всё, что Ему благоугодно, взирая и обращая внимание не на то, хорошо ли ему или плохо, но исключительно на Бога и на то, что только способствует любви к Нему, угождению Ему и славе Его, – то над таким человеком ад и наказание уже не имели бы власти. Его грехи, как бы велики они ни были, отпустились бы ему с такой же лёгкостью, с какой сгорает связка льна в раскалённой печи. Более того, сия любовь соделала бы его святым и подобным Богу.

5. Но поскольку мы от рождения укоренены в греховном самолюбии и по этой причине так обращены к самим себе, что не можем ни видеть Бога, ни любить Его, ни ввериться Ему, то надлежало Самому Сыну Божию излить в наши сердца сию любовь Духом Своим Святым (Рим. 5, 5), когда Он в Своём вочеловечении изволил взять на Себя наши грехи и сей чистейшей любовью примирить нас с Богом.

Свободно служить именно такой любовью Богу – только и есть, собственно, христианство. Поэтому очень жаль, что даже благочестивые люди так долго (если не всю свою жизнь) погрязают в страхах, беспокойстве и излишнем попечении о себе самих, вместо того, чтоб хотя бы попробовать всецело вверить себя Богу (Фил. 4, 6) и лишь искать чистой любви в сердце и лике Иисуса Христа. Ах! возлюбим же Его, потому что Он прежде возлюбил нас (1 Ин. 4, 19)!

6[2]. О, бесконечная любовь! о Пресвятая Троица – Отец, первопричина любви; Сын, свет, исполненный любви; Святой Дух, животворящий огонь и святейший источник любви! О Боже, чистейшая и единая любовь! Ты еси пылающий и поядающий огнь (Евр. 12, 29), попаляющий всё, что чуждо чистой любви, – ах! попали в нас сим Твоим достопоклоняемым огнём всё, что противостоит Твоей святости! Начни, продолжи и соверши в наших душах великое дело очищения и освящения, без чего никто не может увидеть лица Твоего (Мф. 5, 8; Евр. 12, 14)!

Даруй нам, Господи, хотя бы немного от Твоей пламенной любви, дабы мы вкусили её и пробудились от окамененного нечувствия и сна смерти! Сподоби, чтобы мы хоть в малой мере вострепетали пред поразительными судами Твоими и не замедляли на путях заблуждений! Излей в наши души хоть каплю сей Твоей любви, столь могущественной, что она превращает ад в рай!

Ей, Господи! скоро возжги сей огонь на земле, низвести который Ты пришёл, и о котором Ты так желал, чтобы он возгорелся (Лк. 12, 49), чтобы царство Твоей любви пребывало во веки и чтобы мы были в нём, в единении сердец, душ, дел и слов, одним духом (1 Кор. 12, 13) с Богом Отцом, и Сыном, и Святым Духом, Единосущною Троицею, восхваляемой во веки! Аминь.              

III

О любви к ближнему

7. Из любви Божией мы черпаем истинную любовь к братьям (1 Ин. 3, 14; 16; 1 Ин. 4, 21), больше того – любовь ко всем людям. Как то (любовь к Богу), так и другое (любовь к ближнему) ни в какой мере не является делом, которому можно научить или научиться или которое человек может осуществить сам. Обе сии любви есть плод и свойство нового рождения от Бога (Ин. 3, 7), коим мы избавляемся от власти тьмы и вводимся в Царство возлюбленного Сына Его (Кол. 1, 13), всё более и более проникаясь и исполняясь блаженными сладчайшими силами любви, исходящими из сердца Божия.

8. В ветхом рождении также есть некая любовь: женская нежность, сердечная ласковость, естественная любезность в отношении тех, кто нам нравится и кому (как мы замечаем) нравимся мы, и тому подобное. Но падшесть нашей природы и самость вклиниваются всюду, и, при всей видимости любви, человек по сути остаётся чадом гнева (Еф. 2, 3), не любящим на самом деле ничего, как только самого себя, а Бога и ближнего – лишь в связи с самим собою.

9. Отсюда происходят постоянная немирность и беспокойство, досада, недоверие, зависть, ревность и тысячи других горьких чувств, смущающих и разоряющих бедную душу, когда то одно, то другое идёт не так, как это хотелось бы её своеволию и превозносящемуся уму. Люди, находящиеся в таком состоянии, могут наиторжественнейшим образом заключать между собой мир, образовывать союзы, клясться в вечной дружбе и прочее, но всё это будет не более чем строительство воздушных замков. Если человек не рождён от любви, то он не может любить, как до́лжно. От высокомерия всегда происходит раздор (Притч. 13, 10).

10. Посему нам надлежит изойти из всей этой природной падшести, возжаждать всегда отверстой для каждого чистой любви Христовой и устремиться к ней, тем более что сие вечно любящее нас благо неизреченно близко к нам и побуждает нас своим духом к таковой жажде и стремлению. Этому сокровенному внутреннему привлечению (Ин. 6, 44) мы должны детски предавать себя, постоянно повергая в пучину любви Христовой всякую самость, всякие превозносящиеся, недоверчивые и ожесточённые мысли и чувства в отношении Бога и ближнего, и неизменно пребывать в таком смиренном алкании и чаянии, пока любовь не дарует нам себя, преисполнив нас своими божественными силами.

11. Чем больше человек последует сему сокровенному привлечению божественной любви, предоставляя ей вводить себя в богоподобное устроение, когда любовь становится основанием его души; чем больше он будет в простоте приучать своего внутреннего человека к сей любви, тем больше он, как малое дитя от материнской груди, будет принимать в себя её чистую и невинную жизнь, так что вся внутренняя его (Пс. 102, 1) возрадуется и возвеселится, и весь человек станет кротким, милосердным, исполненным любви и источающим из себя любовь.

12. Тогда он опытно познает, что подлинная любовь к ближнему есть бесстрастное, не принуждённое, высшее всяких формальностей уподобление нраву и действованию Божию, свободное побуждение нового творения (2 Кор. 5, 17). На такой глубине, в такой полноте любви один человек может стать поистине совсем близким другому, объять и благословить его и сделаться как бы одной душой с ним, к прославлению Бога. И поскольку христиане крещены духом любви Христовой в одно тело, и напоены одним этим духом (1 Кор. 12, 13), то они в силах истинно помочь друг другу, как будучи собранными во имя Христово (Мф. 18, 20), так и находясь в отдалении от своих братьев (Фил. 1, 19).

13. И как сия любовь к ближнему происходит от любви Божией и рождается в безмолвной глубине сердца, то она совсем не препятствует и не противоречит любви к Богу, но, наоборот, способствует ей. Она не низводит человека в область падшей природы и рассеивающей чувственности, но собирает и утишает душу и укрепляет человека в решимости всегда и везде жить для Бога.

14. А родилась ли любовь в нашем сердце и истинна ли она – это узнаётся по плодам (Мф. 7, 20), когда весь её характер и её поступки в отношении ближних становятся живым выявлением того, что́ Дух Божий восславил в ней чрез апостола Павла. Рассмотрим же вкратце сии определения Духа.

15. Любовь долготерпит (1 Кор. 13, 4). Природная, естественная любовь стремится сразу добиться всего, а если это не получается, то бросает дело. Если, скажем, ближний, по её мнению, преуспевает не так быстро, то она начинает менять одни воспитательные приёмы на другие и вконец запутывает его. Если ближний не может быстро усвоить её требования и назидания, то она теряет к нему интерес. Истинная же любовь долготерпелива; она ждёт ещё и этот год (Лк. 13, 6-8); она обходится с человеком мягко; она способна долго трудиться, долго терпеть, долго врачевать, долго ожидать, долго пробовать и не переставать пробовать, долго любить и не переставать любить.

16. Любовь милосердствует (1 Кор. 13, 4); её отзывчивый, человеколюбивый нрав, её слова и дела радуют и утешают людей и показывают, что она готова на всё, что только в её силах, дабы принести ближнему пользу и благо.

17. Любовь не завидует (1 Кор. 13, 4), но радуется о других, как о себе самой, когда её ближние что-то из себя представляют, что-то могут, что-то имеют, чем-то довольны; и радуется столь сердечно, как будто она сама обладала бы всем этим.

18. Любовь не превозносится (1 Кор. 13, 4) над другими; она не бесцеремонна, не брюзглива, не угрюма или груба в обхождении с ближним, но чистосердечна, открыта и скромна. Всё, что она говорит или делает, идёт у неё от души и являет её прямое и ровное устроение.

19. Любовь не гордится (1 Кор. 13, 4); она не надмевается и не высится над людьми, но, наоборот, желает только покорствовать и служить им. Она не хочет быть видимой со своими делами или получать за них благодарность. Причина, по которой она любит, есть любовь; она сама для себя – венец и вознаграждение. Посему любовь всегда думает, что другие делают ей слишком много добра, в то время как она сама не сделала для них ещё совсем ничего, или крайне мало (Мф. 25, 37).

20. Любовь не бесчинствует (1 Кор. 13, 5) – не горячится, не выказывает досады, если другие поступают не по ней. Любовь – как дитя: ей всё легко и хорошо. Тем более она не насмешничает над ближними и не обижает их никаким гнилым словом (Еф. 4, 29), выражением лица, жестами и тому подобным; но она всегда готова войти в положение слабых, бедных и нищих и дать себя им, нисколько не унижая их.

21. Любовь ни ищет своего (1 Кор. 13, 5), как это делает всегда, везде и всюду, даже в лучших своих проявлениях, природа и естество. Истинная же любовь не взирает ни на свою пользу, ни на славу и честь, ни на своё удобство; всё сие она вменяет ни во что. Если только ближний имеет в ней нужду, если она может быть полезной ему, послужить ему, обрадовать и утешить его, чем-то угодить ему – то она забывает саму себя. Она довольна и рада, если тот, кого она любит, доволен и радостен; его телесное или духовное благобытие она ценит, как своё собственное.

22. Любовь не раздражается (1 Кор. 13, 5), хотя нередко её встречают враждебно, над ней смеются и издеваются, её действия толкуют самым худым образом. Но если кто и пышет на неё огнём, то она имеет достаточно воды в своём тихом источнике, дабы угасить сей огонь ласковым и дружелюбным обхождением либо же молчанием и доброделанием. Также и зло, которое она видит в других, подвигает её не на гнев, но на сострадание.

23. Любовь не мыслит зла (1 Кор. 13, 5). Она не подозрительна, она не думает о ближнем неприязненно и худо, но, наоборот, всегда извиняет его и толкует его действия в лучшем смысле, в простоте сердца, насколько это возможно. Если она причинила скорбь другим или если другие сделали ей добро, то она всегда помнит об этом; но добро, которое она делает людям, или причинённое ей ими зло она вменяет ни во что; для неё это меньше, чем ноль. Всё сие она без всяких требований и притязаний оставляет и забывает.

24. Любовь не радуется неправде (1 Кор. 13, 6), когда другие оступаются, чтобы на их фоне казаться праведной. Если люди претерпевают какую-либо несправедливость или скорбь, то она никогда не злорадствует, но всегда огорчается и сопереживает им. Даже если тот, кто противился ей или осуждал её, преткнётся и посрамится из-за своей неправоты, то и тогда любовь не радуется тому из тайной мести, но от сердца болезнует о нём.

25. Любовь сорадуется истине (1 Кор. 13, 6), где бы и как бы она ни являлась – через неё ли или через других. Когда любовь видит многих прекрасных христиан, ходящих в истине (3 Ин. 1, 4), когда она слышит хвалу добродетелям, благочестию и добрым нравам ближних, то она весьма сорадуется сему, даже если бы её саму при этом забывали и не ценили. Она любит истину всегда и во всём, пусть даже она обреталась бы и у её недругов.

26. Любовь всё покрывает (1 Кор. 13, 7). Падшая природа скрывает свою собственную худость и охотно злословит ближних; божественная же любовь хочет видеть в людях только доброе. Их немощи и слабости она покрывает, всегда во всякой простоте стремясь оправдать их перед собой и перед другими. Она ничего не говорит о недостатках ближних, разве только когда это служит к их исправлению. Добро – её единственный интерес. Посему –

27. Любовь всему верит (1 Кор. 13, 7). Поскольку она сама добра, истинна, верна и чиста, то и в других она хочет видеть только лучшее. Если она слышит доброе известие о ближнем, то она сразу этому верит и не изыскивает поводов к колебанию и сомнению, как это делает падший рассудок. В худых же слухах о других она, наоборот, всегда сомневается; здесь она должна убедиться и переубедиться. А верит она всякому благу и тому, что только может послужить в славу и хвалу Богу потому, что она любит и желает сего.

28. Любовь всего надеется (1 Кор. 13, 7) и никогда не отлагает надежды на исправление других. Она молится и трудится в таковой надежде, насколько может. Даже если она воочию столкнётся со злом, она не перестаёт надеяться и думает: «Несомненно, сему человеку это очень горько и скорбно; он, наверное, уже покаялся или покается; Бог силен восставить его (Рим. 14, 4); он ещё станет лучше, чем ты», и так далее. Любовь надеется, даже когда, кажется, уже и места нет никакой надежде.

29. Любовь всё переносит (1 Кор. 13, 7). Если она, несмотря на всё своё человеколюбие, всю веру, надежду и паки любовь, будет осмеяна, угнетаема и гонима, то всё сие она терпит (Лк. 21, 19). И если даже в трудах любви её постигнут скорби со стороны тех, кого она любит, ради её испытания и смирения, она не оставляет своей верности и терпения, хотя бы искушения длились и долго. Она терпит до конца (Мф. 10, 22), и потому непреодолима в страданиях, и в конце концов непременно препобеждает всё. Ибо –

30. Любовь никогда не перестаёт (1 Кор. 13, 8). И как она может престать, когда её основа – глубочайшее смирение?

Много доброго может иметь человек; но если у него нет любви, то всё это – ничто и устоять не может (Лк. 19, 26). Более того: много хорошего должно прейти и у благочестивых христиан, чтобы освободилось место для лучшего – чистой любви. Сия любовь непреходяща; она пребывает вечно; она есть очищенное золото (Откр. 3, 18); она есть жизнь Божия в душе, излившаяся в сердце от Святого Духа (Рим. 5, 5). Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём (1 Ин. 4, 16); тот устоит во веки. Аминь.

 

                          Пусть стремятся все к высоким дарованьям;

                          мне ж довлеет чистая любовь.

                          Братская любовь – запечатленье сердца;

                          к ближнему любовь – мерило моей жизни.

[1] Аудиолекция. Архив радио «Радонеж», 5.08.2017.

[2] Сии молитвенные воздыхания заимствованы из предисловия французского издателя к книге «Богословие любви» [речь идёт о предисловии кальвинистского богослова, философа и пиетиста Пьера Пуаре (1646–1719) к книге «Богословие любви, или жизнь и сочинения св. Екатерины Генуэзской», 1691 г.].